— Сейчас или позже, Брейди. Мне-то без разницы. Если хочешь протянуть еще немного — лучше заткнись.
Он вытолкал Брейди в коридор и дальше, через центральную парную, мимо кабинок. Одеваясь, Брейди пытался выиграть время, мозг его лихорадочно работал. Если только немец не старается его запугать, конец был один.
Он гораздо больше тревожился за Энни, чем за себя. Когда они поднимались по черной лестнице, он думал — она здесь, одинокая и беспомощная, а может быть, и под нежной опекой Карла.
От этой мысли в нем внезапно поднялась волна ярости, и он приостановился, но немец ткнул его в спину дулом пистолета.
— Давай, пошевеливайся! — рявкнул он.
Сомс ждала его в своем кабинете в конце коридора. Кабинет был прекрасно обставлен в современном стиле, стены пастельных, небесно-голубых тонов, затянутые вытканными вручную шелковыми обоями. На письменном столе была пластина из черного стекла; женщина сидела по ту его сторону — в углу рта сигарета в длинном серебряном мундштуке — и подписывала какие-то письма. Она спокойно подняла на него глаза.
— Ты выглядишь прекрасно, красавчик. Просто прекрасно. Карл, подожди в коридоре.
Немец беспрекословно подчинился, и женщина опять усмехнулась.
— Хороший парень, этот Карл. Немножко несдержанный временами, но клиенты души в нём не чают.
— Ну и местечко у вас здесь! — сказал Брейди.
Женщина пожала плечами.
— Я даю людям то, что они хотят. Мои девушки искусные массажистки, у них у всех есть дипломы. Так что никто не подкопается.
На столике у стены уже был приготовлен кофе. Она разлила его в чашки.
— Сливки, сахар?
— И то, и другое, — кивнул Брейди. Она подвинула к нему чашку.
— Ты родом из какой части Штатов?
Брейди ответил и отпил немного кофе. Он был отличный — просто отличный. Он допил все и осторожно поставил изящную чашечку.
— Давайте-ка покончим с церемониями и перейдем к делу. Почему вы хотите отправить меня на тот свет?
Она тоже поставила чашку и закурила еще одну сигарету.
— Но я вовсе не хочу. Ничего подобного.
— Тогда как насчет Хараса? — спросил Брейди. — Это ведь вы свели его с Дасом, не так ли?
Женщина покачала головой и сказала спокойно:
— Я даже не слыхала о Харасе, пока Дас не позвонил мне. Некто другой поинтересовался, есть ли у меня надежные контакты в Мэннингеме. Один старый знакомый.
— В таком случае, Харас, по-видимому, связан с этим человеком?
— Вот именно, красавчик.
— И вы не собираетесь назвать мне его имя?
— Да нет пока. Я позвонила ей, и она попросила, чтобы я тебя подержала у себя некоторое время. Так что не рыпайся и жди, что будет дальше.
— Значит, это тоже женщина?
— Вот именно, красавчик. А что, это тебя удивляет?
— Ничто меня больше не удивляет.
Голова у него болела; глаза женщины неожиданно показались ему громадными черными дырами на белом лице. Он медленно проговорил:
— А что с Энни?
— С твоей подружкой? — Соме пожала плечами. — Тебе нечего о ней беспокоиться. У меня есть дружок в Порт-Саиде — он знает, как следует обращаться с юными дарованиями.
Холодная тошнотная дрожь прокатилась по телу Брейди.
— Вы не посмеете, — сказал он.
Женщина, казалось, была искренно удивлена.
— Ну что ты, почему бы и нет?! Это просто удивительно, до чего быстро даже самые упрямые из девчонок становятся шелковыми — особенно, если знаешь, как с ними обращаться.
— Ах ты, грязная тварь! — крикнул Брейди и собственный голос показался ему чужим. Он попробовал встать, но не мог шевельнуть даже пальцем. Женщина улыбнулась.
— Плыви себе по течению, красавчик. Приятного тебе крепкого сна!
Ее голос, казалось, доносился откуда-то очень издалека. Брейди упал головой на стол.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Он медленно поднимался на поверхность из бездонного темного колодца; что-то словно взорвалось у него в мозгу — чья-то рука с силой ударила его по лицу. Он не чувствовал боли — совершенно никакой боли. Казалось, его тело больше не принадлежит ему. Все звуки как будто бы доносились откуда-то издалека, словно из-под воды — и все-таки он слышал все с необычайной отчетливостью.
— Ну, как он? — спросила Сомс. Карл хрипло засмеялся.
— Часа на два еще хватит, не меньше.
— К тому времени я уже буду знать, что они собираются с ним делать, — заметила Сомс.
Голоса их умолкли, и дверь закрылась. Брейди приоткрыл глаза. Воя комната была в паутине — гигантские серые сети протянулись от стены к стене и тихо покачивались.
Он закрыл глаза и поглубже вздохнул, стараясь побороть охвативший его ужас. Когда он снова открыл их, паутина почти рассеялась.
Он лежал на узкой кушетке, стоявшей у стены в маленькой комнатке. Свет лампы, затененной абажуром, падал на него сверху; занавески на окне были задернуты.
Брейди спустил ногтя на пол и немного посидел на краю постели, прежде чем попробовать встать. Во рту у него был отвратительный вкус, язык был сухой и распухший. Что бы там ни было в этом кофе, действовал он отменно — просто отменно.
Он встал и, пошатываясь, прошел через комнату; потом постоял, прислонившись к стене, и вернулся к кровати. Через некоторое время паутина рассеялась окончательно; что-то как будто вдруг щелкнуло, и все стало снова таким, как всегда.
Дверь была надежно заперта, фрамуги наверху тоже не было. Брейди присел на край кровати, обдумывая положение. Ему нельзя было терять времени.
В эту минуту поиски полиции уже, вероятно, перекинулись в Лондон. Ему нужно выйти отсюда. Потом он вспомнил, что Сомс говорила об Энни. Что-то насчет дружка в Порт-Саиде, который знает, как следует обращаться с юными дарованиями.
Он провел слишком много времени, работая на Ближнем Востоке, чтобы счесть это замечание пустой угрозой. Брейди быстро подошел к окну и отдернул занавеску. Рама легко поднялась, и он выглянул наружу.
Он находился на верхнем этаже здания; сад простирался внизу, в темноте, где-то в сорока футах под ним. Ближайшее окно было не менее чем в десяти футах слева от него и дотянуться до него не представлялось ни малейшей возможности.
Брейди закрыл окно и вернулся к постели. С минуту он раздумывал над сложившимся положением, потом подошел к двери и стал колотить в нее кулаками.
Через некоторое время в коридоре раздались торопливые шаги и разъяренный голос Карла:
— Кончай балаган, Брейди, не то я войду и разделаюсь с тобой!
Брейди опять забарабанил по двери, и немец сквозь зубы выругался.
— Ну, хорошо же, ты сам напросился.
Когда ключ щелкнул в замке и ручка повернулась, Брейди всей своей тяжестью навалился на дверь. Карл выругался и толкнул сильнее. Брейди еще с минуту подержал его так, потом отскочил назад.
Дверь с грохотом распахнулась, Карл влетел в комнату и плашмя повалился на пол; его револьвер отлетел в сторону.
Он стал подниматься; Брейди подбежал и с силой ударил его ногой в живот. Карл со стоном осел; Брейди схватил револьвер и вышел из комнаты, заперев за собой дверь.
Он спустился по лестнице на нижнюю площадку и сразу понял, где он находится. Кабинет был напротив; он с минуту постоял за дверью, прислушиваясь, потом осторожно повернул ручку.
Сомс что-то читала; круг света от лампы падал на письменный стол. Брейди тихонько подошел ближе и остановился, наблюдая за ней из полумрака.
Должно быть, у нее сработала интуиция — женщина неожиданно подняла глаза; она выглядела удивительно строгой и чопорной в очках в роговой оправе.
— Сюрприз, сюрприз! — сказал Брейди тихо. Она положила ручку и спокойно спросила:
— Что вы сделали с Карлом?
— Он вдруг почувствовал себя очень усталым, — объяснил ей Брейди. — Вот я и оставил его, чтобы он как следует выспался.
Она как бы ненароком потянулась к ящику в столе, и Брейди предупреждающе поднял револьвер.
— Только попробуйте, и я прострелю вам руку.