Оп начал ухаживать за Бетти, не спеша, без уверенности в успехе, но, видя, что он часто необходим ей, прощал ее строптивость.
К концу года Бетти пошла работу на швейной фабрике в Терстоне, для начала ей положили девять шиллингов в неделю, но в пятилетнем отдалении маячили целых двадцать три. Бетти отдавала восемь шиллингов шесть пенсов миссис Николсон, а на карманные расходы подрабатывала в булочной два вечера в неделю.
Теперь они стали видеться чаще.
7
Встречались по воскресеньям у фонтана в восемь утра. Этот фонтан был подарком городу от одного терстонского жителя, который подарил городу еще плавательный бассейн, помог построить школу, отремонтировал здание англиканской церкви, заседал во многих советах и комитетах, многим благотворительствовал, жил в огромном фантастическом особняке, построенном на холме к югу от города, содержал при особняке олений парк, ежедневно открытый для публики, и вскоре после первой мировой войны умер банкротом.
Низ фонтана походил на гробницу, огороженную черной чугунной оградой с остриями, с западной и восточной сторон в ограде были проемы, в каждом виднелось сморщенное лицо бородатого старика, из черного бронзового рта которого капала вода, если нажать большую кнопку на его лбу. Над этим основанием высилось нечто среднее между тучным шпилем и худощавой пирамидой высотой около двадцати футов, и все это сооружение венчалось толстым коротким крестом. Фонтан был расположен в самом центре города, там, где сходились три главные улицы: лучшего места для встреч нельзя было и придумать, особенно если компания собиралась на велосипедах. Можно было объехать фонтан несколько раз, постоять на месте, держась за ограду, еще раз проверить, все ли в порядке, и даже сделать кой-какой мелкий ремонт, расположившись на треугольной площадке с той стороны фонтана, где тень; отсюда хорошо просматривались все три улицы: подъезжающие на велосипедах приятели видны издалека, им можно помахать и что-нибудь крикнуть — на пустынных в этот час улицах голос раздается как побудка.
Это был не велоклуб, просто компания парней и девчонок, которым по вкусу совершать вместе дальние прогулки на велосипедах. Джон Конноли, Джек Аткинсом, сестры Мидлтон, Мэри Грэм — Бетти всех их знала с пеленок. В это июньское утро их было десять; Бетти с Джозефом, как и две другие пары, ехали на тандеме. В сумке над задним брызговиком лежат бутерброды, большая бутылка с лимонадом, плащи и футбольный мяч, кататься едут на целый день. Объезжают фонтан, ожидая, пока куранты на церкви пробьют восемь, и, нажав на педали, устремляются сначала по главной улице, потом по Вэрнфорд-стрит до Карлайлского шоссе, которое приведет их к заливу Уитли, к восточному берегу, милях в семидесяти от Терстона.
Выехав из города, они часа через два уже на дороге, которая бежит параллельно Римской стене; дорога ровная, как прочерченная по линейке, до самого Уолсенда, но то и дело взбегает на холмы и ныряет в лощины, как аттракцион «американские горы». Их тандем был старой марки, подержанный, рассчитанный не столько на скорую, сколько на безопасную езду. Педали приходилось крутить изо всех сил, так что, если хотелось заехать подальше, надо было работать до седьмого пота. Но особенно раздражала тихоходность: ведь хотелось лететь, обгоняя ветер, только б шею не сломить.
Проработав на фабрике два года, Джозеф получил право пользоваться одним воскресеньем в четыре недели летом, в две — зимой; он брал их все, открыв для себя неизведанную радость: быть с Бетти вместе весь день. Да и дома по воскресеньям было все по-другому. Фрэнк утром долго спал: гараж по выходным не работал. Джозеф спозаранку выезжал на тандеме, захватывал по дороге Бетти, и ехали вместе в Терстон; только Джон, как и в будни, шел работать на ферму, где чистил конюшни и помогал с дойкой.
Джозеф ехал спереди, Бетти сзади. Это Джозефу больше нравилось — он как наберет скорость, так они и едут. Если же первой сидела Бетти, то они то вырывались вперед, то еле тянулись; иногда вдруг перед самым ничтожным подъемом она соскакивала с велосипеда, а иногда жала на педали изо всех сил, поднимаясь на бесконечный склон, и Джозеф знал, она, хоть убей, не остановится до самого гребня. Где уж тут забыться, помечтать, полюбоваться окрестностями или просто поболтать с приятелем, едущим рядом, когда каждую секунду можно стукнуться лбом о ее затылок, а то еще обнаружить, что Бетти едет без педалей. Сколько они были вместе, никогда он не испытывал такого раздражения ни во время ссор, ни во время размолвок, как в этих поездках на тандеме. Но обиднее всего было то, что Бетти, казалось, не знает усталости. О каком душевном равновесии может идти речь, когда рядом с тобой явное, неоспоримое превосходство. Дважды он пытался навязать такую скорость, чтобы Бетти выбилась наконец из сил, не тут-то было: отдуваясь, как паровоз, он поворачивался на седле и видел такую озорную, такую довольную улыбку, что ему хотелось взять этот чертов тандем и утопить его в ближайшей речке, где поглубже. Но он не мог этого сделать, не мог даже продать его. Это означало бы признаться в поражении.