Больно задетый — он видел и чувствовал взгляды в окнах, — Джозеф пошел обратно и прочитал ей лекцию об ответственности. «Они подумают, что моя избранница — полоумная, — сказал он. — Господи, Бетти, если ты сейчас так испугалась, как же мы вообще с тобой поженимся?» — «Я лучше совсем не выйду замуж, если это так ужасно». День был холодный. На Бетти было только летнее пальтишко, купленное в прошлом году. Ее лицо стало синеть от холода. «Тебя ждет моя мать», — сказал Джозеф. «Не сердись, Джозеф, — чуть не плакала Бетти, — но я просто не могу сойти с места». — «Тогда я буду тебя толкать». Джозеф зашел к ней за спину и толкнул. Она, спотыкаясь, сделала несколько шагов и опять остановилась. Он еще раз подтолкнул ее, она опять остановилась. «У нас дурацкий вид, пойми ты», — сказал он. «Я пойду сама, — сказала Бетти, — только не держи меня за руку. Ну, пожалуйста, Джозеф, не держи. Как будто мы давным-давно муж и жена. Мне это не нравится. Я совсем не так себе это представляю. (Его рука обвилась вокруг ее талии.) Пожалуйста, иди совсем нормально, и я тоже пойду без твоего толкания».
«Может, будем маршировать?» — сказал он. «Не говори глупости», — ответила она, едва шевеля губами. «Ты думаешь, детка, они успеют открыть стрельбу, до того как мы улизнем?» — сквозь зубы процедил Джозеф, подражая гангстеру из американского боевика. Бетти но выдержала и прыснула: «Не смеши меня, пожалуйста». — «Я буду свистеть, детка. Пустим их по ложному следу». Джозеф засвистал «Дикси» и зашагал в такт. «Если бы у меня была сумка, я бы тебя ударила». — «Купим сумку ко дню твоего рождения». — «Какой ты ужасный, Джозеф Таллентайр». — «Какая ты прелестная, Бетти Николсон». Они уже были в двух шагах от дома. Бетти шла как аршин проглотила. «Поцелуемся», — сказал Джозеф. «Джозеф, прошу тебя!» — «Скорее, пусть все видят, как вы к нам относитесь». — «Я покажу тебе, как я к тебе отношусь, когда мы будем одни, а не у всех на глазах». — «Я не могу ждать, — возразил он. — Давай свернем направо и спустимся к озеру». — «Я ничего выгляжу?» — «Потрясающе». — «Нет, правда?» — «Правда? — Джозеф немного помолчал, они вошли уже в ворота и были почти на пороге. — Правда, — ответил он медленно. — Только на носу немножко сажи. Мама! — Он распахнул дверь. — Вот и мы».
Бетти вошла в кухню первая, в ее решимости была такая беззащитная одинокость, что Джозеф едва удержался, чтобы не обнять ее и не прижать к себе.
Навстречу Бетти бросилась Мэй; в этом было и желание поласковее встретить невесту брата, и нарочитое подчеркивание того, что она более близкая родня Джозефу, чем мачеха. Мэй, еще располневшая, сердечно пожала руку Бетти и принялась откровенно разглядывать ее, затем три или четыре раза кивнула со значением, смысл которого был ясен для всех. Наглядевшись на Бетти, младшие убежали играть до чая. Миссис Таллентайр взяла у нее пальто, Фрэнк взял перчатки, Джозеф шарф, который Мэй перехватила у него и немым жестом велела найти для Бетти место. Но Джон уже приготовил место; муж Мэй начал искать спички, Джозеф дал ему свой коробок. И в кухне Таллентайров воцарилось молчание. Когда воды Чермного моря сомкнулись над конницей фараона, мир объяла точно такая тишина.
— На улице совсем тепло, — поспешила спасти положение Мэй, — для декабря, конечно.
— А девчушка совсем замерзла, — сказал Джон.
— Подкинь еще поленьев в огонь, — приказала Мэй Фрэнку.
Тот сейчас же повиновался. Мэй легонько подтолкнула мужа локтем, чтобы он и общество выручил, и себя показал.
— Вы не в родне с Николсонами из Уорвикского банка? — спросил он.
— Заткнись лучше, папочка, — на этот раз Мэй хорошенько ткнула мужа, давая взглядом понять, что она думает о его умственных способностях.
— А у нас в гараже был две недели назад пожар, — прокашлявшись, важно сказал Фрэнк.
— Я слыхала об этом. — Бетти взглянула на Фрэнка с благодарностью.
— Но не очень большой, — заряд Фрэнка иссяк.
— Чай поспеет через пять минут, — объявила миссис Таллентайр.
— Пойду погляжу, нельзя ли побыстрее, — сказала Мэй и удалилась в моечную.
— Какое у вас миленькое платье, — сказала миссис Таллентайр. — Вы его сами шили?
— Да, — прошептала Бетти.
— Какая жалость, что я так не умею шить. А где вы покупали материал?
— В магазине Страдхолмса. У них была распродажа. Ярд стоит шиллинг и пенс. Не очень дорого.
Щеки Бетти стали пунцоветь: не примут ли ее за транжиру.
— Добротная материя. Можно пощупать?
Бетти кивнула, встала с места и сама подошла к матери Джозефа. Миссис Таллентайр с непритворным восхищением пощупала ткань.