— Значит так, — главный, наконец, остановился и внимательно посмотрел на обеих. — Из района пришёл запрос. Вы же знаете, лето и так время лесных пожаров, а в этом году оно ко всему прочему аномально жаркое.
Женя хмыкнула. В её голове слово «аномальное» было связанно только с одним. Фёдор Васильевич укоризненно на неё покосился и продолжил:
— Есенина, ты мыслишь в верном направлении, но сложившаяся ситуация совсем несмешная.
— Я даже не думала смеяться!
— Ну-ну… итак, о чём это я. — Главный вернулся за стол. — Так вот, пожары. За последние сутки купировано более трёх возгораний, за несколькими идёт наблюдение, но людей не хватает.
— А мы тут причём?
— Отправлю вас добровольцами, будете помогать, — на полном серьёзе ответил Фёдор Васильевич и, заметив, как вытянулось её лицо, сдержанно улыбнулся. — Женя, а ты сама-то как думаешь?
— Новый прорыв аномалии, — догадалась она.
Главный кивнул.
— Пропало несколько пожарных и двое из них добровольцы.
— А с чего взяли, что всему виной аномалия? Это лес, там легко заблудиться.
— Потому что один мужчина нашёлся. Дальше разъяснять?
— С букетом знакомых нам признаков? Он хоть жив?
— Жив.
— Повезло.
— Это ещё не известно.
Женя резко втянула воздух. Ситуация получалась скверной.
— Вот теперь вижу, что до тебя окончательно дошло.
— А я-то здесь причём? Или вы решили вернуть меня в оперативную работу?
— Не совсем. — Главный помедлил. — Эллочка, сходи-ка в бухгалтерию, отнеси Лидии Петровне вот эту папку и попроси её поставить чайник.
— Хорошо.
Элла, сидевшая рядом так тихо, что Женя умудрилась о ней напрочь забыть, подхватилась и убежала исполнять поручение. Когда она вышла, Фёдор Васильевич снял узкие очки в дорогой оправе и, вынув из ящика стола тканевую салфетку, принялся протирать стёкла. Воспользовавшись паузой, Женя решила спросить о подопечной.
— Фёдор Васильевич, с чего вы взяли, что из Эллы выйдет хороший ном? Мне кажется, погружения не прошли для неё бесследно. У неё до сих пор наблюдаются признаки травматического влияния.
— Скажи, а для кого погружения проходят бесследно? Может для тебя? Я пока что за всю свою практику не встречал ни одного нома без отклонений и последствий.
Женя скрипнула зубами.
— Но вы же поняли о чём я? Я про врождённую устойчивость!
— Устойчивость бывает двух видов, врождённая и приобретённая, ты знаешь это не хуже меня. Это раз. Не перебивай меня. А во-вторых, если бы ты не опоздала утром, то я бы вручил тебе личное дело Эллы, с которым ты обязана была познакомиться заранее.
— Извините, — буркнула Женя.
— Давай договоримся, ты максимально придерживаешься инструкций, не самовольничаешь и не дерзишь, а я попробую сделать так, чтобы тебе не было скучно и ты не чувствовала себя списанным специалистом.
Женя чуть не задохнулась от нахлынувших чувств.
— Откуда… откуда вам знать, как я себя чувствую? — вспылила она и подскочила с диванчика.
— Если бы я был неправ, то сейчас ты не стояла передо мной, готовая убивать, тебя бы не задели мои слова, более того, ты бы посмеялась.
Женя сжала и разжала кулаки, понимая, что главный прав.
— Умеете вы ткнуть палкой в больное место.
Фёдор Васильевич устало вздохнул:
— Я помочь хочу, а ты, Есенина, во всех видишь врагов. До сих пор обижаешься, что тебя отстранили от дел, но подумай сама, в таком состоянии, как у тебя, в Аномалию ходят и погружаются только самоубийцы. Давай свернём этот разговор, если ты ещё не готова называть вещи своими именами, и вернёмся к тому, ради чего я тебя вызвал.
Женя закусила губу, и в который раз порадовалась тёмным очкам. Под ними не было видно мокрых глаз.
— Вы правы. Я слушаю.
1.6 Снова у главного. Окончание
— Я хочу, чтоб ты и Элла поехали на место. Сейчас объясню кратко, а вечерком почитаешь вот это, — он похлопал по чёрной пластиковой папке. — Элла одна из тех, кто видит несколько уровней. Будет хорошо, если девочка тебе доверится настолько, что подробнее расскажет сама, а пока придётся обойтись отчётами психолога и реабилитолога, которые с ней работали, плюс опросами педагогов интерната и некоторых детей.