Главный скрипнул кухонным стулом, устроившись напротив окна, а она занялась чайником. Затем потянулась к блистеру с обезболивающим, закинула внутрь сразу две таблетки и запила водой из-под крана.
Фёдор Васильевич повертел в руках опустевшую упаковку.
— Ты бы хоть на дату посмотрела, прежде чем в рот совать.
— А? — Женя глянула на полустёртые цифры и коротко вздохнула. — А я-то думаю, почему ни фига не помогает.
— Может, послать Виктора в аптеку? Скажи, что надо купить. — Он уже встал, чтобы позвать статиста, но Женя его остановила.
— Фёдор Васильевич, подождите, я должна вам кое-что сказать.
Главный вернулся на стул и выжидающе на неё посмотрел.
Оказалось, произнести вслух, что решила уехать непросто. И как-то неловко, — только ведь вернулась, но тянуть дальше было глупо. Женя прислонилась к подоконнику, чувствуя, как спину припекает солнце и, собравшись с духом, призналась:
— Максим Петрович предложил мне работу. Номом. В его команде.
Седые брови взметнулись вверх, но тут же вернулись на место.
— И ты согласилась, — тихо закончил главный.
Женя виновато кивнула, ожидая, что он начнёт её отговаривать, напомнит про диагноз и найдёт ещё тысячу и одну причину, почему не стоит этого делать, но Фёдор Васильевич просто понимающе кивнул, снял очки и потянулся в карман пиджака за платком.
Повисла неловкая пауза.
Чтобы как-то её заполнить, она принялась искать сахарницу, вспомнив, что главный пьёт только сладкий чай. Дождавшись, щелчка, разлила кипяток в разнокалиберные кружки и уселась напротив.
Всё это время мужчина хранил тишину. Молча протёр и без того чистые стёкла, затем, водрузив на место очки, отмерил нужное количество сахара и, устремив задумчивый взгляд в окно, принялся его помешивать. Женя уже начала терять терпение, сколько можно водить ложкой туда-сюда? Там наверно не то что сахар, чайный пакетик растворился. Наконец главный постучал мельхиоровой ложечкой по стеклянной кромке с золотым ободком и перевёл взгляд на неё.
— А не будешь скучать? Мне показалось, ребята приняли тебя хорошо, да и ты, рада была вернуться.
Женя закусила губу. Вот зачем он так, — по больному?
— Какая разница буду ли я скучать, — буркнула она, опуская взгляд. — Я хочу быть нужной и при деле, а здесь это невозможно.
Главный вновь понимающе кивнул и принялся за чай.
— И это всё? Больше ничего мне не скажете? — возмутилась она.
С обидой обхватила ладонями кружку и встретилась с тёмно-серыми глазами. Мудрыми и всё понимающими. Фёдор Васильевич печально улыбнулся.
— Ты ведь уже всё решила. И что бы я сейчас ни сказал, — не изменишь решения. Поэтому не вижу смысла уговаривать остаться. Просить быть осторожной и не ввязываться в опасные авантюры тоже бессмысленно. Скажу только, что верю в эксперимент Новикова, и надеюсь, у вас всё получится.
— Спасибо…
От сердца отлегло и настроение резко скакнуло вверх. Главный прав — она в любом случае уехала бы, но ей так хотелось его одобрения. Этот человек поддержал, когда не на кого было рассчитывать. Если бы не он, ей пришлось бы вернуться в детдом, а так, полгода обучения вместе с другими новичками, а после работа с опергруппой, где многие относились к ней как к младшей сестре. Так что уезжать, зная, что главный против — было бы в сто раз тяжелее, ведь в каком-то смысле он заменил ей пропавшего отца.
Воспрянув духом, она решила уточнить про подопечную.
— Фёдор Васильевич, у меня к вам просьба. Я хочу забрать с собой Эллу. Это можно как-нибудь устроить?
Главный откинулся на спинку стула, разглядывая её, будто впервые видел. Казалось, последний вопрос произвёл на него гораздо большее впечатление, чем новость об отъезде.
— Я до последнего считал тебя маленькой, — медленно проговорил он, — а ты, оказывается, выросла, — он покачал головой, будто всё ещё не верил.
Женя опешила.
— В тридцать лет, маленькой?!
— Ты же знаешь, паспортный возраст не имеет значения, — усмехнулся он. — Многие и в пятьдесят ведут себя как мальцы и неспособны взять ответственность ни за свою жизнь, ни за чужую.
— А я, по-вашему, могу? — сощурилась Женя.
— Пытаешься.
— Ну, спасибо за высокую оценку. — Она попыталась обидеться или хотя бы сделать вид, но у неё не получилось.
В ответ главный хитро улыбнулся.
— Могу я узнать, что заставило тебя принять такое решение?
— Оно как-то само, — пожала плечами она. — Похоже, Элла ко мне привязалась за эти три дня…и, насколько я понимаю, у неё никого особо нет. Да и меня в столице, кроме главы «Звёздных сетей», никто не ждёт, и я подумала… — Женя заломила брови, — может, так будет лучше, чем поодиночке привыкать к новым людям. К тому же Максим Петрович обещал помочь.