Ира, сидевшая напротив, улыбнулась в ответ, а Роберт — отложил надкусанный кусок торта. Кажется, она никогда не видела их по отдельности или чтобы ребята ругались. Разные внешне и по темпераменту, они каким-то волшебным образом составляли единое целое. Светлая во всех смыслах Ира, мягкая как вода, легко обтекала даже её, Женины, острые углы, но эта мягкость была обманчива. Роберт же на фоне подруги выглядел излишне суровым: темноволосый, крепко сбитый, он следовал за ней молчаливой тенью, но стоило узнать его поближе, как миру открывался добрейший души человек. Пусть и немногословный.
Затем взгляд перекинулся на жующего Вика. Легкого на подъём, болтуна и автора дурацких шуток. Безалаберность — было его второе имя, и в то же время главный считал его специалистом высшего класса. Как в парне совмещались эти два качества, Женя не понимала.
Рядом со статистом обосновался док. Этого человека она знала всего пару дней, но уже заметила его невозмутимость практически в любой ситуации. Разве что тогда, в кемпере, после её неожиданного вылета в зону, на его лице промелькнули следы беспокойства.
Руст же, напротив, читался как открытая книга. Если парень радовался или злился, то даже не пытался скрывать своих чувств. Что же касается внешнего вида, то, несмотря на схожесть профессиональных навыков с Виком, столичный модник был полной его противоположностью.
Между Рустом и Робертом устроилась Элла. Она, как и другие, смотрела на неё в ожидании ответа, так что Женя не стала тянуть и тихо произнесла:
— Мы празднуем мой перевод в столицу и возвращение в действующие номы. — Она посмотрела на Иру с Робертом, так как они единственные были не в курсе, и добавила: — Я снова уезжаю, ребят. Такие дела.
Ира ахнула и не ясно было, рада она или нет, а Роберт коротко кивнул, что, видимо, означало поздравление.
Наспех вытерев салфеткой жирные руки, Вик принялся открывать бутылку, благо заранее приготовил штопор. И пока он ловко управлялся с пробкой и разливал вино по кружкам и чашкам (фужеров у Жени никогда не водилось), Роберт открыл вишнёвый сок и наполнил бокал подопечной.
— Ну что, за номов? Самую непредсказуемую профессию в мире? — Вик первым поднял свою чашку. Алую в белый горошек.
Ребята последовали его примеру, но стоило ей обхватить свою, как док, до того преспокойно разделывающий кусок запечённой рыбы, изрёк:
— Я бы вам советовал воздержаться. При сотрясении мозга крайне нежелателен приём алкоголя.
— Сотрясение? — тут же обеспокоилась Ира. — Что случилось?
Женя поморщилась.
— Вот кто вас за язык тянул? Нормально всё со мной. Лучше б снова понажимали на затылок, чтоб я уснула ночью, а не как обычно.
— Могу выдать снотворное, — пожал плечами док.
— Нет уж, спасибо, от него только хуже, — буркнула Женя и пригубила вино.
Оно оказалось терпким и почти несладким. Ей вспомнилась дегустация, которую как-то устроил Серж: антураж старинного погреба, свечи, разнообразие сыров и напиток, которому больше семидесяти лет. Она, конечно, была тем ещё гурманом, но даже ей стало ясно: между вином из воспоминания и тем, что пила сейчас — лежала огромная пропасть.
Может, док и прав, от такого станет только хуже, с другой стороны, вдруг это поможет уснуть? Было бы неплохо выспаться перед долгой дорогой, а не прокручивать в голове мысли о бывшем.
Плюнув на последствия, Женя залпом ополовинила чашку. Сморщилась и подумала, что совсем забыла о Серже. Ей даже стало немного стыдно. Кажется, она обещала перезвонить через неделю… но ведь неделя ещё не прошла?
Постепенно стол заполнили перекрёстные разговоры, ни о чём и обо всём сразу. Вик продолжил пытать Руста, и теперь Женя наконец расслышала, что так интересовало главного статиста утром: те самые новые спутники. Видимо, он надеялся, что столичный коллега владеет более полными сведениями. Элла же с открытым ртом слушала лекцию дока о строении человеческого тела, — вот никогда бы не подумала, что эта тема так заинтересует подопечную. Всё началось безобидно, с обсуждения ушибов головы и их последствий, сейчас же док подробно рассказывал о взаимосвязях головного мозга с другими органами, да так, что заслушаться можно.
Под шумок её поманила Ира, и они спрятались ото всех на опустевшей без стола кухне.
Свет зажигать не стали, на улице было ещё светло. В чистом небе белела убывающая луна, а сквозь открытую створку окна залетал приятный ветерок и крики воинствующих котов.