— Думаете, если меня вкусно накормить, я буду лучше работать?
— Не выйдет? — Максим Петрович улыбнулся в ответ.
— Терпеть не могу французскую кухню, — фыркнула она. За время, проведённое с Сержем, она ей изрядно надоела.
— Позвольте вас как-нибудь разубедить.
Женя сощурилась. Резкая перемена в разговоре сбивала с толка. К чему он клонит?
— Лучше расскажите всё, что знаете про второй уровень, — ушла от ответа она, решив держать свою линию.
— Это невозможно, — Максим Петрович мигом переключился на деловой тон, стерев с лица любые намёки на флирт. — Сам по себе такой рассказ ничего не стоит, а вот подкреплённый доказательной базой, в корне поменяет ваше представление об аномалии.
— Но это тоже всего лишь слова, — нахмурилась она.
— Именно. Поэтому предлагаю завтра продолжить эксперимент, чтобы после мои слова не выглядели голословными.
— А если меня снова вынесет? — не сдалась Женя. — К тому же вы так и не объяснили, что всё это значит. Почему я вдруг увидела Варю, и каким образом оказалась в аномалии. Что-то мне подсказывает, вы знаете ответы на эти вопросы. — Слабость, накрывшая её у костра, испарилась, и она сама не заметила, как приободрилась.
Максим Петрович сузил глаза, и на миг Женя вновь почувствовала себя как в первые минуты знакомства — под прицелом сканера.
— Евгения, — вкрадчиво ответил он. — Я всё вам объясню, обещаю, но позднее. — Он сделал паузу. — Сейчас же очень важно, чтобы вы вспомнили, что привело вас в зону. Какой-то звук, запах или образ. Мы обсуждали это утром, помните?
Женя нехотя кивнула, но тут же вспомнила кое-что ещё.
— А ещё я помню, что вы обещали выставить кордон.
— И я сдержал своё слово.
2.8 Максим Петрович. Окончание
Она вопросительно приподняла бровь, а Максим Петрович подтянулся к компьютеру и, свернув ранее открытую программу, щёлкнул по алому значку, полностью копирующему символ на капоте. Женя встала и подошла ближе. На экране высветилась страничка трансляции с камеры. Такие используют для наблюдения за редкими видами птиц и животных. Картинка была чёрно-белой и немного с помехами, но людей в камуфляжной форме она чётко разглядела.
— Хочу, чтоб вы запомнили, Евгения: я всегда держу слово, что бы ни обещал. — Он повернул к ней голову и их взгляды снова встретились.
— Я запомню.
— Тогда продолжим? — уголки его губ чуть приподнялись.
Как он это делает? — в голове мелькнула беспокойная мысль. — Настолько легко переключает свои эмоции, словно играет. При этом каким-то неведомым образом располагает к себе.
— Если вы знаете способ вернуть мне память. — Женя вернулась в кресло.
— Иногда достаточно задать правильные вопросы и направить внимание на последовательность. Вот вы помните, о чём думали, когда Док крепил датчики и вводил контрастное вещество?
— Кажется, вы просили расслабиться, и я сомневалась, что у меня получится, — Она задумалась. — А потом я вспомнила технику осознанного дыхания. — Женя уставилась в пол, оживляя в памяти сегодняшнее утро. — Да, точно, я использовала дыхательную практику с фиксированным вниманием на определённых участках тела и… выпала.
— В вашем досье написано, что боевыми искусствами вы занимаетесь лет десять.
— Занимаюсь, это громко сказано, — усмехнулась она. — Так, тренируюсь набегами, чтобы быть в форме. Спортзалы и снаряды ненавижу, пришлось искать другие варианты.
— Понимаю. Я тоже в своё время увлекался чем-то похожим.
— Чем, если не секрет? — Женя вскинулась. Было любопытно хоть что-то узнать про этого человека.
— Айкидо.
— У кого?
— Аракава-сенсей.
Она уважительно присвистнула.
— Охренеть. А какой дан?
— Всего лишь второй. К тому же это было давно.
У Жени на языке вертелось ещё множество вопросов, Максим Петрович раскрывался с неожиданной стороны, и ей даже показалось, что между ними есть что-то общее: тяга к риску и увлечённость похожими вещами, но она одёрнула своё любопытство и вернулась к насущному.
— Похоже, моё воспоминание ничего не даёт.
— Ошибаетесь. Теперь мы знаем, что ваша сверхчувствительность плюс умение легко концентрироваться, может дать необычный результат.