— Вы что, всерьёз считаете, я выпала в зону, потому что пару минут подышала особым образом? — не поверила Женя.
— Вы недооцениваете простые методы. При некоторых практиках, и это, к слову, научно доказанный факт, мозг транслирует определённые частоты, которые резонируют с окружающей нас энергией. В данном случае близость аномальной зоны даёт искажение на пространство… Евгения, да не смотрите же на меня инквизиторским взглядом. Вот поэтому я не хотел раньше времени вам что-то рассказывать. Вы не готовы это услышать.
— Допустим, — она прокашлялась. — Но, насколько мне известно, аномальная зона в паре часов езды отсюда. О каких искажениях речь?
Максим Петрович снисходительно улыбнулся.
— Ближайший к нам разлом в километре отсюда. Зона, с которой работала ваша группа не единственная в округе, но самая опасная.
— Откуда вам это известно? — опешила она. Не врёт же он, в самом деле.
— Вы наверняка в курсе, что мы запустили группу собственных спутников?
Женя кивнула.
— Это не совсем обычные аппараты. Наше новое оборудование, помещённое внутрь, позволяет увидеть картину полнее. Например, составить карту и отследить опасные проявления.
— Почему тогда этой карты нет у нашего отдела?
— Её ни у кого нет.
— Так дайте!
— Всему своё время. Пока что этот проект в активной разработке. Вы должны понимать, что зоны то появляются, то исчезают. Так что стабильного макета быть не может, а ресурс, где будет размещена карта, ещё не готов.
— Но есть же общая статистика по регионам. Можно кидать обновления каждый день, а ликвидированные зоны удалять вручную. Так у нас на руках будет свежая информация, и не придётся выискивать новые разломы самим. Можно будет ставить заграждения до того, как кто-нибудь пострадает, и… — Женя задохнулась и на секунду остановилась, чтобы глотнуть воздуха. Новая информация вызвала в ней бурю эмоций.
— Евгения, — Максим Петрович воспользовался паузой. — Ваше рвение похвально, но вы оперируете устаревшими данными и не видите полной картины. Предлагаю вернуться к костру, скорее всего, нас уже потеряли, а завтра продолжить работу. И нашу беседу.
— Хотите зажилить информацию, — нахмурилась Женя.
— Скорее уберечь вас от перевозбуждения. А ещё я хочу послушать, как вы поёте, — неожиданно сменил тему Максим Петрович.
— Не дождётесь.
— Почему? — искренне удивился он.
— Не люблю позориться.
— У вас очень приятный голос и тембр. И судя по отзывам ваших коллег, раньше вы не стеснялись петь.
— Да с чего вы взяли, что я стесняюсь?! — возмутилась Женя. — И каких таких коллег вы имеете в виду? Алекса? Так и говорите.
— Вообще-то, я имел в виду Иру, Александр лишь подтвердил, но раз меня обманули…
— Слушайте, согласитесь, одно дело петь в близком кругу и после пинты пива, а другое — вот так, как сегодня.
— То есть вы трусите?
Чёрт бы побрал этого Максима Петровича! Женя набрала в лёгкие воздуха, чтобы возразить, но поняла, что всё это смотрится не по-взрослому, и напоминает детские отговорки.
— Я никогда не трушу. Хотите послушать, как я пою, пожалуйста, только потом не жалуйтесь.
— Договорились, — Максим Петрович довольно улыбнулся.
Сейчас он походил на кота, обожравшегося сметаны, и Женя подумала, нет ли в этом скрытого смысла, но потом махнула рукой. То ли успокоительное так подействовало, то ли сам разговор, ей почему-то стало безразлично, что о ней подумают. А ещё, где-то глубоко внутри, ей и самой хотелось отвести душу. Может быть, даже удастся вспомнить какие-нибудь аккорды.
2.9 Песни у костра
Когда они вернулись, их встретил охающий Булат Ибрагимович, сетовавший на то, что пока они ходили, шашлык остыл. Док и Ильгиз жадно разделывались со своей порцией, запивая янтарной жидкостью в огромных пивных бокалах. Женя вежливо отказалась, сославшись на то, что не голодна и взяла одиноко лежавшую гитару. Алекса поблизости не было. Сев на его место, она погладила инструмент по струнам сверху вниз. Те отозвались приятным слаженным звуком. Хотелось чего-то пронзительного и душевного, уйти с головой в любимые строки и окунуться в безбашенную юность. Но, пробежавшись по выбранным аккордам, она с сожалением отметила, что пальцы, не прикасавшиеся к струнам больше двух лет, изнежились, а она не помнит ни ритма, ни последовательности. Кажется, за Am идёт E, потом Gm… или наоборот?