Умывшись, Женя задержалась в коридоре. От деревянного пола исходило особенное тепло — одно удовольствие ходить по такому босыми ногами. Недолго думая, она принялась перекатываться с пятки на носок, разминая стопы, а после дала небольшую нагрузку на суставы рук, чувствуя, как тело оживает. Растяжка ей всегда нравилась больше силовых, да и давалась легче. Последней Женя размяла шею, задерживая голову по нескольку секунд в разносторонних наклонах, и закончила не самым любимым, но полезным упражнением — рамкой.
Из соседнего помещения потянуло сквозняком. Интересно, что там? За время их пребывания в доме, не считая её и Эллы, второй этаж не подавал признаков жизни. Она толкнула плохо затворённую дверь и зашла. Внутри обнаружилась комната похожая на ту, где разместили их с Эллой, только пустая и с покрытой старыми простынями мебелью. На стенах были развешаны разношёрстные картины из дерева и чеканки, а единственное окно отворено настежь. Жене захотелось узнать, куда оно выходит.
Как оказалось пару секунд спустя — в шикарный яблоневый сад. Ночью ветер сменился окончательно, и горизонт очистился от смога. Теперь можно было разглядеть и серебристую излучину реки, и один из уральских хребтов, поросший древними елями. Она блаженно зажмурилась, вдохнув разом и воздух, и всю эту красоту, и тут снизу послышался знакомый голос. Пришлось отпрянуть от окна и спрятаться за занавеской.
— Я просил не звонить по пустякам.
Спустя пару секунд Женя не выдержала и выглянула, стараясь остаться незаметной. Подслушивать, конечно, нехорошо, но строить из себя правильную девочку — ещё хуже.
Между двух разлапистых деревьев, так щедро усыпанных яблоками, что их ветви касались земли, ходил Алекс. Немного растрёпанный со сна, в белой футболке и в песочного цвета походных штанах.
— Не знаю. Возможно, мы пробудем здесь ещё несколько дней. — На том конце провода что-то такое говорили, отчего бывший всё больше хмурился. — Нет, — в какой-то момент жёстко отрезал он. — Не трогай шкаф. И кладовку тоже. Найди себе другое занятие. — Он медленно выдохнул и вдохнул. — Если тебе нечем заняться, езжай на работу.
Женя знала его этот тон. Алекс был на пределе, но как мог, держался. Кажется, собеседник испытывал его терпение. Ещё немного, и он пошлёт его в далёкое пешее или сбросит звонок. Мать Алекса, живущая в соседнем городе, с сыном общалась редко и никогда не доставала его вопросами уборки. Сестёр и братьев у бывшего не было. Неужели Катя? Значит, у них всё серьёзно, раз он позвал её жить к себе.
От этой мысли кольнуло в сердце, но обижаться Женя могла лишь на себя. И совсем чуть-чуть на Алекса. Он и ей предлагал переехать к нему, только… только она не решилась съехать с отцовской квартиры.
С их разрыва прошло так много времени, почему же до сих пор так больно?
Вот если бы они оба не были такими гордецами, если бы она хотя бы извинилась за те свои слова, или если бы они могли в тот день всё спокойно обсудить, а не орать друг на друга. Если бы…
Женя горько усмехнулась. Тогда бы это были не они и, возможно, никогда не запали друг на друга.
Сзади скрипнула половица, и она обернулась.
Элла с любопытством разглядывала комнату.
— Тс-с-с, — Женя подставила палец к губам и вновь посмотрела в сад, аккуратно выглядывая из-за занавески.
Алекс всё так же ходил туда-сюда, но уже не так нервно.
Элла подошла к ней и тоже осторожно выглянула в окно.
— Он красивый, — шёпотом поделилась она.
— Угу. — Женя усмехнулась и уселась под окном, чтоб точно себя не выдать и, если удастся, дослушать разговор. Элла последовала её примеру.
— Он тебе нравится? — всё так же шёпотом и многозначительно глядя ей в глаза спросила подопечная.
— Есть немного.
— А ты ему?
— Раньше нравилась, а сейчас вряд ли. У него другая девушка.
— Понятно, — Элла тут же погрустнела, но затем её взгляд вновь загорелся. — Мне всё-таки кажется, ты ему по-прежнему небезразлична. Я вчера видела, как он на тебя смотрел.
— И как же?
— Ну, та-а-ак… — девочка замялась. — Когда по взгляду видно, что другой человек важен и очень волнуешься за него.
— И когда же это было?
— У костра, когда вы с Максимом Петровичем ушли. А потом, когда ты пела, он смотрел по-другому.
Женя приподняла бровь.
— Не знаю, как объяснить, но было ясно, что ему очень приятно тебя слушать.