— Никаких, — мягко улыбнулся Максим Петрович и его глаза хитро блеснули. Он закрепил обруч на её голове, затем проверил наручи. — Вы же опытный ном, сами всё поймёте.
Женя усмехнулась.
Она смутно представляла, что сможет сделать, если что-то пойдёт не так. Никаких чётких инструкций на этот счёт не было, будто Максим Петрович был на сто процентов уверен в безопасности процедуры. Но в зоне ничто и никогда не шло по плану, а значит, быть готовым ко всему невозможно. В чём же подвох? Или это проверка? В случае с ней это даже интересно, но вот ставить такой эксперимент над дрожащей Эллой жестоко, — девочка и так держится из последних сил.
По-хорошему, надо было раньше обговорить этот момент, но её так захватили открывшееся новые возможности и переживания о бывшем, что поднять вопрос о подопечной и удостовериться, что для Эллы это будет безопасно, ей не пришло в голову. По сути, она ничем не лучше Максима Петровича.
Мысленно дав себе подзатыльник и пообещав, что вечером непременно поговорит с Эллой по душам и обсудит с Максим Петровичем реальную необходимость участия девочки в эксперименте, Женя смогла расслабиться.
— Где мне разместиться?
— Садитесь в кресло, рядом с Рустом.
Но стоило ей устроиться в раскладном кресле, как сзади послышался шум подъезжающей машины. Женя поспешила опустить очки. Хлопнула дверца, затем вторая. Она решила не оборачиваться, опасаясь, что увидев Алекса, начнёт думать совсем не о том и вновь потеряет с таким трудом восстановленное равновесие.
Чтобы отвлечься, она обратилась к Русту:
— Ты уже делал это раньше?
— Угу.
— И как?
— По-разному. Не волнуйся, оборудование отлажено, форс-мажоры предусмотрены. Чуть что, я быстро вас разъединю…
— Не смей, — Женя схватила парня за руку. Ей так ярко представилось, что девочка останется в зоне одна, совсем без поддержки, и хрупкое успокоение вновь испарилось.
— У меня есть протокол, и я буду действовать согласно ему, — поджал губы Руст. Кажется, он расценил это по-своему.
— Тогда прежде чем мы приступим, я тоже хочу узнать протокол, — нахмурилась она. Вообще-то, это следовало обсудить ранее, — мелькнула неприятная мысль, и в подтверждение сзади раздался саркастический голос Алекса:
— Он тебе не понравится. Я еле вытряс с Новикова этот файл и скажу, он не зря его держит втайне. Если бы я знал раньше…
— То что? — с другой стороны раздался заледеневший голос главы «Звёздных сетей». — Не приехали бы? Поверьте, вы не единственный координатор на этом свете. Полагаю, когда вы устраивались на эту работу, то знали, на что идёте. Как и вы, Евгения. Так что предлагаю отбросить философские диспуты и начинать.
— А что вы так торопитесь? — Женя поднялась и развернулась к Максиму Петровичу, сложив руки под грудью и чувствуя, как закипает. — Я тоже хочу знать протокол, почему бы вам его не озвучить?
— Вообще-то, он давно в вашем доступе. В разделе доп информации по заданию. Я думал, вы прочитали. — Мужчина премило улыбнулся, а Женю словно окатили холодной водой. В его взгляде сквозил укор, примерно такой же, когда он упомянул о том, что она так и не дочитала личное дело подопечной.
Сукин сын, — скрипнула зубами Женя. Никакого нового оповещения ей не приходило, а залезть в приложение самой и покопаться она не додумалась.
— Тогда я слушаю, — нагло ответила она, не собираясь оправдываться.
— Рустик, разверни файл на экране, — скомандовал Максим Петрович. — И уступи даме место.
Парень нехотя поднялся, что-то бубня про настройки и неприкосновенность клавы, а Женя заняла его кресло и вновь подняла очки. Ладно. Сейчас разберёмся, что там за протокол. Она пробежалась глазами по первым абзацам. Так, это не то, это тоже к делу не относится. Боже, кто писал эту инструкцию? К ней же нужен перевод. Так, а тут что? Экипировка, правила эксплуатации (это-то сюда зачем впихнули?). Ага, вот…
«…при попадании испытуемого в воронку эпицентра или потери координации, проводится срочная эвакуация. Важно тотчас разъединить контакт с принимающим и отправить в зону опытного нома».
И ещё много спорных пунктов.
Да, если бы она прочла это раньше, то Максима Петровича ждал совсем другой разговор. Насколько всё-таки она потеряла хватку, прохлаждаясь полтора года и занимаясь всякой ерундой.