— Байк временно у Михалыча, лечится, — медленно проговорила она, продолжая прислушиваться к собственным чувствам. — А сама я на такси, так что… Фёдор Васильевич, а она совсем нулёвочка?
— Как тебе сказать. Не бывалая, но пару раз погружалась. Первый, когда сама попалась и второй, когда вытаскивала подругу.
Женя с любопытством вскинулась. Вот это уже было интересно, — не просто талантливый попаданец, но и смелый человек. Нырнуть второй раз в аномалию, не понимая до конца что это и как, ради того, чтобы помочь другому человеку — как минимум заслуживает уважения.
— Способная?
— Вот ты мне это и расскажешь, когда познакомишься с ней поближе. Медкомиссию она прошла, тесты тоже, соглашение о неразглашении подписала, так что с завтрашнего утра — в твоём распоряжении. А сейчас иди, мне всё-таки придётся принять утренних посетителей, а то они мне всё УК разнесут.
Женя смиренно вздохнула:
— Слушаюсь, шеф. И как вас хватает на две совершенно противоположные работы?
— Кто сказал, что хватает? Но пока начальство не найдёт сюда подходящего человека, я так и буду на двух стульях. Всё. Иди. Жду тебя завтра в этом кабинете к десяти.
1.4 Такое недоброе утро
Следующий день не задался с самого утра.
Точнее, всё началось ночью, когда над родным городом пронеслась стихия. У Жени и так были проблемы со сном, а под аккомпанемент порывистого ветра и барабанящего по стеклу дождя она смогла уснуть лишь под утро. С минуту пялилась в экран телефона, пытаясь понять, чего он так надрывается, и только потом сообразила, что сработал будильник.
— Чёрт.
Она смахнула орущую напоминалку и перевернулась на другой бок, а спустя полчаса подорвалась, как ошпаренная, — повтор не сработал. Впопыхах залетела в ванную и открыла кран, но тот выдал в ответ лишь презрительное «буль-буль». Похоже, воду отключили, а она, как обычно, не увидела объявления.
Женя хмуро глянула в зеркало, пыльное и заляпанное, по приезде она так и не убралась. С той стороны на неё смотрела мрачная женщина, с синяками под припухшими глазами и бледным цветом лица. Перебои со сном делали её похожей на наркоманку, и потому, выходя на улицу, она предпочитала прятать глаза за тёмными стёклами очков. По ней явно плакал косметолог, а вместе с ним и парикмахер, так как каштановые кудряшки непослушно топорщились в разные стороны, отросшая чёлка лезла в глаза, а пружинистые концы практически касались плеч.
Ладно, пусть ещё пару дней поплачут, — решила она, — для начала надо въехать в работу, а потом она непременно сходит на все процедуры. Утешившись таким нехитрым способом, Женя пошла за чайником, по идее вода могла остаться только в нём.
Кое-как умывшись и расчесав непослушную гриву, она впрыгнула в короткие шорты и свободную майку, застегнула спортивные сандалии и вызвала такси. Свой мотоцикл пришлось оставить в сервисе, — по возращению выяснилось, что он приболел, так что ближайшие дни предстояло передвигаться как-то иначе. Общественный транспорт отпадал сразу. Слишком большое скопление людей выматывало, да и ловить стихийные образы того, как её видят другие, не хотелось. Так-то ей плевать, что о ней думают, но это угнетало, а настроение было и так на нуле.
Смартфон мигнул сообщением: «Вас ожидает чёрная Лада Гранта». Женя закатила глаза, недовольная, что не нашлось ничего поприличнее. Закинула в маленький рюкзак кошелёк и вышла из дома. От ночной непогоды не осталось и следа. Абсолютно чистое небо намекало, что жара, стоявшая все предыдущие дни, никуда не делась. Утренний воздух из последних сил удерживал остатки дождевой свежести, но было ясно, стоит солнцу взобраться повыше, город снова накроет духота.
Женя запрыгнула на заднее сиденье и тотчас сморщила нос, — таксистом оказался бритоголовый мужчина, с ног до головы облитый одеколоном. Она терпеть не могла парфюмерию, особенно дешёвую, и попросила открыть окно.
— Не работает, — флегматично отозвался тот и, не дождавшись, пока пассажирка пристегнётся, вдарил по газам.
«Я сегодня однозначно «везунчик» — про себя усмехнулась Женя, чудом избежав столкновения с боковым стеклом. — «Если ещё и ученица окажется какой-нибудь курицей, точно напьюсь от навалившегося счастья».
От мыслей об ученице внутри поднялся бунт.
Не хотела ведь в это ввязываться и не собиралась, но посидев в пустой квартире пару недель, поняла, что не знает, куда себя деть. Жутко хотелось вернуться в действующие номы, быть при деле, погружаться, ходить по краю, рисковать…