Женя зажмурилась.
От накатившей тоски живот неприятно сжался. Она почувствовала себя выброшенной на берег рыбой. Неприспособленной и никчёмной.
А ещё сердце саднило от злости и обиды. Разговор с Катей всколыхнул забытые воспоминания. После того как она вышла из комы Алекс так ни разу не позвонил, не написал, не спросил, как дела. Будто всё, что между ними было, перечеркнулось тем вечером, когда они серьёзно разругались.
Женя плохо помнила, что говорила, кажется, орала и обвиняла его в эгоизме. Но хуже другое, она сказала, что пусть катится на все четыре стороны, что без него ей будет легче жить и работать, и он ей не нужен.
«Господи, какая же я дура» — она закрыла лицо руками и только тут поняла, что забыла дома очки.
— Притормози, — Женя резко взмахнула рукой.
— Больная, что ли? — Таксист выпучился на неё в зеркало заднего вида.
— Останови, говорю, хочу выйти, — зарычала она.
— Сначала давай за проезд.
— Сколько?
— Две сотни.
Она не стала спорить. Сунула водителю деньги и выбежала из машины, как только он остановился. Вместо спасибо ей вслед полетело:
— Наркоманка придурочная!
Женя бросила вслед отъезжающему такси тяжёлый взгляд и пошла вдоль тротуара. Оскорбление не задело, она знала, как выглядит, особенно с утра и без очков, но водителю пожелала, чтоб тот непременно повстречал реальных наркоманов. Дабы неповадно было.
Оказалось, на этом неприятности не закончились. Вначале она вызвала подозрения у патрулирующих площадь полицейских, и пришлось минут пятнадцать доказывать, что она «неподозрительный контингент». Затем расстроилась, увидев цену на приличные, по её мнению, очки и, вздохнув над стремительно тающим запасом на карте, решила, что ну и хрен с ним. Живём один раз.
На работу Женя попала спустя час. Вспотевшая и злая, как древнегреческая фурия, так как пришлось добираться пешком, зато в новеньких красивых очках. Люди, словно чувствуя её состояние, только завидев, разбегались в стороны. Она пролетела проходную, даже не глянув на охранника, а тот, видимо, побоялся снова её останавливать, и свернула в широкий коридор. Взгляд сам собой притянулся к единственному окну в самом конце, в шагах двадцати от неё. Там сидела худенькая девчонка-подросток и смотрела во двор.
Долетев до кабинета главного (сегодня возле него было удивительно пусто), Женя дёрнула ручку, но та не поддалась. Тогда она приложилась кодовым стуком. И снова ничего.
— Они уехали. — Сидевшая на окне девочка с любопытством её разглядывала. — Я Элла. А вы, наверно, Евгения?
1.5 Ученица
Женя приспустила очки и сощурилась. После последней, фатальной вылазки зрение то и дело скакало, особенно после эмоциональной перегрузки.
— Куда уехали? — не поняла она.
Девочка спрыгнула с подоконника и направилась к ней.
— Не знаю. Фёдор Васильевич попросил подождать вас здесь и убежал.
Зрение наконец-то сфокусировалось, и Женя смогла рассмотреть собеседницу. Пшеничного цвета косички, огромные светло-карие глаза и чуть вздёрнутый нос делали её похожей на героиню какого-нибудь сериала про подростка начала двадцатого века. Не хватало только соломенной шляпки и подходящего платья. Хотя джинсовый сарафан и потёртая торба отлично дополняли образ. На вид ей было лет пятнадцать, но Женя знала, как легко ошибиться с возрастом. Ей самой часто давали не больше двадцати пяти, несмотря на полные тридцать.
— Ты и есть моя ученица?
Девочка кивнула.
— Ну что ж, будем знакомы, Элла. — Женя сдвинула очки на лоб и протянула руку для рукопожатия. — Предлагаю посидеть в кафе и узнать друг друга поближе, раз начальство всё равно разбежалось.
— А я о вас уже немного знаю, — новоявленная ученица робко сжала протянутую ладонь.
Женя удивлённо изогнула бровь:
— Что, например?
— Вы лучший из номов нашего города. Двести пятьдесят три погружения и сорок пять спасённых жизней, — отрапортовала Элла.
— Откуда инфа?
— Ира с Робертом рассказали. Я жила у них какое-то время.
— То есть с тобой уже занимались?
Элла качнула головой:
— Фёдор Васильевич сразу сказал, что моим обучением займётесь вы, когда из отпуска вернётесь.