— Максим Петрович ещё не поделился результатами, но я так понимаю, эксперимент прошёл успешно?
— По его словам, да, — ответил Алекс, не понимая, к чему тот клонит.
— Видишь ли, в этой процедуре не может поучаствовать кто попало. Есть определённый набор характеристик, и Женя идеально в них вписалась, но так как сама погружаться она не могла, ей нужен был максимально подходящий под неё человек.
— И вы нашли Эллу?
— Именно.
До Алекса вдруг дошло, что Элла появилась в их отделе больше месяца назад, ещё до того, как… чёрт!
— То есть вы знали, что Женя непременно вернётся?
— А ты что, сомневался? — искренне удивился главный.
Алекс ответил недоумённым взглядом.
Сомневался ли он? Зная её, он мог предположить что угодно, и возвращение в отдел маячило в конце огромного списка. После того, как Женя сбежала, он окольными путями через Вика выяснил, что она поселилась где-то в Европе, главный статист даже умудрился нарыть пару фото, на которых бывшая девушка обнимала какого-то парня и выглядела вполне счастливой. Подробностей добыть не удалось — информация была в закрытом доступе. Фёдор Васильевич наверняка знал больше, но спрашивать у него Алекс не стал.
Решила строить новую жизнь? Отлично. Кто он такой, чтобы её останавливать? Главное, ей больше не грозила смерть в аномалии. Так он думал. Старался думать. А теперь выходило, что главный многое знал наверняка, а он дурак, который не видел очевидных вещей. Неприятное открытие.
— Я должен был объяснить тебе раньше, но не успел, — неожиданно повинился Фёдор Васильевич. — К тому же, ты с самого начала был настроен против эксперимента. Кстати, могу я узнать, почему?
4.4 Алекс у главного. Окончание
Алекс, не ожидавший вопроса, нахмурился, вспомнив, как психанул перед отъездом в кабинете главного. Словно подросток, ей-богу! Стоило увидеть список участников, в особенности фамилию «Новиков» рядом с Жениной, и внутри перемкнуло.
— Алекс?
Он поднял глаза и встретился взглядом с Фёдором Васильевичем.
— Я не доверяю Новикову.
— У тебя есть основания? — приподнял брови главный.
И что он должен ответить? Рассказать, как испугался, увидев Варю после возвращения из столицы: бледную, с седой прядью и потухшим взглядом? Как не успокоился, пока не вытряс из неё всю правду, а потом, когда она наконец-то дала волю слезам, отпаивал коньяком, потому что на большее ума не хватило? Нет, он обещал молчать и сдержит слово, но это не значит, что у него не было других оснований.
— Например, список пропавших номов, заключивших контракт со «Звёздными сетями», — спокойно произнёс он.
— Что ты как маленький? Не знаешь, что такое секретные разработки?
— Догадываюсь, — нахмурился Алекс. — Но это никак не оправдывает повисшие в воздухе запросы от родственников. Неужели нельзя организовать «похоронку», если человек погиб или, наоборот, дать понять, что всё в порядке?
— Как правильно поступать в таких случаях — решать не нам, — отрезал главный. — На нас сбор информации и закрытие местных зон. Всё. На мой взгляд, твой довод не тянет на основание. Я Максима знаю много лет, и за это время он доказал свою преданность делу.
— А людям? — сузил глаза Алекс.
Фёдор Васильевич смерил его внимательным взглядом, а затем тихо заговорил:
— Видится мне, что у тебя личная неприязнь и дело в конкретных людях. Из твоих знакомых с Новиковым работала только Варвара, из чего я делаю вывод, что дело в ней. Только вот я не припомню, чтобы она как-то пострадала или осталась недовольна сотрудничеством. Наоборот, хорошо отзывалась о главе «Звёздных сетей» и восхищалась его проектами. Скажи, я чего-то не знаю?
Алекс хотел сказать: «многого», но промолчал. Чего доброго, Фёдор Васильевич вытрясет из него факты, как он в своё время из Вари, а после — примется убеждать в неправоте. Он это умел: перевернуть всё так, что ситуация виделась иначе. Только вот спорить и что-то доказывать сейчас у него не было сил. Мнение он своё сформировал давно и менять не собирался.
Да, Варя не держала зла на Новикова и не считала его в чём-либо виноватым, (это у него, Алекса, в первое время чесались кулаки съездить по холеной физиономии), но это не снимало с того ответственности за произошедшее.
— Давайте сойдёмся на том, — взвешивая каждое слово, ответил Алекс, — что я — долбанный параноик. Всё, что мне неизвестно или непонятно, я считаю по умолчанию опасным. Не для себя, а для тех, за кого отвечаю.