— Всё, бабушка, мы уладили конфликт. Не ругайся, — попытался я успокоить старушку. — Захарыч раскаивается в содеянном, — я бросил злой взгляд в сторону слуги. — Раскаиваешься?
— А, да, конечно! Ещё как раскаиваюсь! Хотите, поклянусь всем, что у меня есть, что мне очень жаль? — Захарыч сложил руки лодочкой. — Давайте мириться…
— Ладно, окаянный, но ещё раз — и прямо зельем в глаз, — Ядвига выставила крючковатый палец в сторону слуги.
— Да, понял, — закивал Захарыч, умоляюще взглянув на меня. — Сергей Иванович, ну бес попутал…
— Походи пока так, а я посмотрю за твоим поведением, — резко ответил я.
К нам подошли Алиса с Акулычем. Акулоид заблестел глазами, увидев массивную голову гидры.
— Это с того болота? Гидра⁈ — воскликнул он.
— Ага, тебе на стену трофеев, — улыбнулся я ему.
— Я немного подсушила череп, как и говорила, — объяснила старуха, сверкнув глазами в сторону Акулыча. — Но морду этой твари не испортила, можешь не переживать.
— Ого! Я впечатлён! — Акулыч направился к большой голове монстра, но не дошёл.
— Что за⁈.. — выкрикнула Ядвига, начиная пятиться и всматриваясь в задрожавший участок земли впереди. Туда, где и лежала голова гидры.
«ГРАББИ, НЕ СМЕЙ!» — отдал я приказ, но подземный питомец настолько был увлечён, что нечётко услышал меня. Поэтому и не понял.
Огромная голова грабоида вырвалась из-под земли, распахивая бездонную пасть, и проглотила голову гидры вместе с сетью. Когда питомец исчез под землёй, Акулыч запаниковал.
— Это же… Гад!.. Видели? Он мой трофей сожрал! — схватился он за голову, бегая вокруг свежевспаханного участка земли.
«Грабби, а ну, живо на поверхность», — скомандовал я и почувствовал недовольство грабоида. Хотя он нехотя выполз наружу.
Голова хищного червя высунулась из рыхлой земли. Я подошёл к нему, положив руку на его морду.
— Ты зачем слопал чужую вещь? Признавайся, — обратился я к нему. — Думал, что это живой монстр?
Связующая нить заблестела зелёным. Ответ утвердительный.
— Надо отдать чужое, — предупредил я.
— Шеф, можно я с ним поговорю? — попросил Акулыч.
— Валяй, а я пока послежу, мало ли что, — ответил я, отходя к Ядвиге.
— Чудны твои питомцы, милок, — причмокнула старуха. — Ох чудны! В молодости я мечтала о таких милашках. А сейчас…
— Уверен, что и сейчас бы они вам не помешали, — подметил я.
— Не угадал, — хихикнула Ядвига. — Мне то, старушке, что надо? Правильно, спокойствие. Сижу в своём тихом месте, зелья свои варю особенные. Никто не мешает, не отвлекает… и молниями не стреляет, — зыркнула она в сторону Захарыча, который тихо оправдывался перед разозлённой пышкой.
— Хороший защитник может подарить этот покой, — продолжил я.
— У меня этих защитников — целый лес, — хмыкнула Ядвига. — И вот мои защитники, — старушка постучала по груди, и за пазухой звякнули флакончики с зельями. — С ними спокойней, и жрать не просят.
В это время Акулыч уговаривал Грабби отдать ему трофей.
— Ну вот представь, что кто-то забрал у тебя… прямо из-под носа монстра, которого ты хотел проглотить, — бормотал акулоид, глядя прямо в глаза подземному монстру. — Обидно же тебе будет?
Грабби кивнул пару раз.
— Ну вот, и мне знаешь, как обидно? — сказал Акулыч. — А так бы я повесил на стену трофей, каждый любовался бы этой красотой. И ты тоже, кстати. Мне не жалко — смотрел бы, сколько влезет.
Вот это да! Акулыч всё-таки добился своего. Конечно, я мог бы приказать грабоиду отдать чужое, но хотелось, чтобы он сам, по доброй воле, отдал. Чтобы понял, что совершил плохой поступок.
Грабби собрался и выплюнул голову гидры перед собой. Она была в слизи, но Ядвига поколдовала над трофеем, выплёскивая свои микстурки и посыпая порошками. И голова монстра вернулась в прежнее состояние.
— Молодец, ты всё понял, — похлопал я по морде Грабби, и тот, довольно заурчав, скрылся под землёй.
— Вот же гад, всё-таки помял немного, — вздохнул Акулыч. — Во, небольшая вмятина сбоку.
Я увидел углубление на виске существа. Ну да, видно, Грабби прижал немного череп существа, когда проглатывал его.
— Я могу поправить, — хмыкнул я. Надо всего лишь изнутри создать небольшое давление, и вмятина выправится.
— Не нужно, — ухмыльнулся Акулыч. — Так даже лучше. Буду всем говорить, что это след от моих могучих кулаков.
— Это же брехня, — удивилась Ядвига.
— Не понял, — растерянно улыбнулся Акулыч.
— Наша гостья говорит, что это ложь, — объяснил я.
— Да никто ведь не узнает, — ухмыльнулся Акулыч. — А вы никому не скажете.
— Так не пойдёт, Акулыч, — нахмурился я. — Врать нехорошо. Достаточно того, что это знаем мы.