Впервые она не возразила против этого детского прозвища.
Через несколько секунд все вокруг расплылось, превратившись в смесь вздохов, коротких возгласов и, временами, вспышек счастливого смеха. Гвин делала слабые попытки отвечать взаимностью, но Алек не позволял ей этого. «Для тебя, — шептал он, — все это для тебя». Она перестала даже пытаться, потому что Алек явно наслаждался тем, что делал, и она совсем не хотела испортить ему удовольствие.
Теплый шелковистый язык щедро ласкал ее сосок; Гвин вздохнула и изогнулась, слыша, как учащается ее дыхание. Мягкое тепло растекалось, проникая все глубже, заставляя забыть обо всем. Он заставил ее почувствовать себя прекрасной, обворожительной, неотразимой. Тепло превращалось в жар. Она стонала, задыхалась и закрывала глаза под натиском пульсирующего желания, которое толкало ее все выше и выше, пока наконец не выплеснулось через край мерцающими волнами ослепительно яркого света. Она изумленно вскрикнула от неожиданного наслаждения, сожалея лишь о том, что оно так быстро закончилось.
Но у Алека были свои представления о том, когда все должно закончиться. Не успела она перевести дыхание, как он заставил ее сесть лицом к огню, прижал спиной к своей груди и обхватил руками за плечи.
— Я не знала… — начала Гвин, но сразу поняла, что не в состоянии закончить фразу.
— А теперь знаешь, — сказал Алек, играя языком с краем ее уха.
Касаясь мягкими нежными поцелуями ее виска, он скользнул руками по ее грудям, по животу, потом раздвинул ей ноги. Желание снова поднялось в ней. Алек шепотом спросил ее, нравится ли ей то, что он делает. В ответ она накрыла его руки своими и приподняла колени, чтобы облегчить ему движения. Откинув голову назад, на его плечо, она вновь отдалась медленному восхождению на вторую вершину. В своих ласках Алек, казалось, угадывал все ее невысказанные желания.
— Пожалуйста, — выдохнула она, не в силах произнести ничего другого.
Она прижалась к его руке в нетерпеливом ожидании развязки. Он прошептал ей что-то на ухо и снова уложил ее на спину, на колючий ковер. Прикосновение нагретой шерсти к обнаженной коже было неожиданно приятным. Глядя в его зеленые глаза, такие серьезные, несмотря на улыбку, она сжала рукой почти каменную твердость его мужской стати.
— И это не сводит тебя с ума? — пробормотала она. — Такое ожидание?
Он широко улыбнулся, и Гвин неожиданно увидела озорное мальчишеское лицо, так хорошо знакомое ей с давних пор. Лицо мальчика-мужчины, в которого она влюбилась еще до того, как поняла, что это значит.
— У меня есть на то свои причины.
— И что это за причины? — спросила Гвин, поглаживая его кончиками пальцев.
— Когда даешь женщине наслаждение, это очень возбуждает. — Его ладонь, теплая, мягкая, несущая смешанный запах их тел, коснулась ее щеки. — Особенно если эта женщина так много значит для меня.
Когда он наконец соединился с ней, Гвин уткнулась лицом ему в плечо, чтобы Алек не увидел ее слез.
Зазвонил телефон. Гвин перевернулась на бок и прижалась к спине Алека. Короткий приступ меланхолии прошел. Во всяком случае, Гвин хотелось верить в это. Алек негромко посапывал, и этот звук был удивительно умиротворяющим. Умиротворяющим и реальным. Все это случилось на самом деле. Не в мечтах. Алек сделал чудо, изменив ее представление о сексе…
Телефон замолчал, потом зазвонил снова. Ну и ладно, автоответчик примет сообщение…
Звонки прекратились. Гвин, уже полностью проснувшись, вслушивалась в тишину.
Да, так и есть — снова звонок. Мэгги.
Гвин поспешно сползла с кровати — куда они каким-то образом перебрались под конец — и схватила с кресла рубашку Алека. Стукнувшись ногой о ножку кровати, она выругалась, выбежала за дверь и бросилась к аппарату, стоящему на лестничной площадке.
— Лейквудская гостиница! — выпалила она.
— Долго же мне пришлось тебя ждать, юная леди.
— А, Мэгги… — Она зевнула. — Я спала. А что я еще должна была делать? — До нее вдруг дошло, что она говорит по телефону. По телефону, который днем не работал. — А который сейчас час?
— Начало одиннадцатого. Видно, ты спала как убитая. Я пытаюсь дозвониться с девяти.
Яркий свет, который вырвался из двери комнаты, заставил ее на мгновение зажмуриться. Алек спускался по лестнице, приглаживая ладонью волосы. Он выглядел чрезвычайно аппетитно в незастегнутых джинсах.
— Я не слышала, — сказала Гвин. — Наверное, совсем отключилась.
— Ладно, я звоню предупредить, что из-за снегопада мы не сможем вернуться домой. Мы с доктором Филипс останемся ночевать у ее коллеги, доктора Вейсмана. От близнецов что-нибудь слышно?
Алек, обнимая ее сзади, делал все, чтобы отвлечь от разговора.
— Я проверю автоответчик, может быть, они оставили сообщение. А как там Поппи?
— Все в порядке. Доктор Филипс пока оставила его в больнице, просто на всякий случай. Я была у него в палате минуту назад, и он пререкался с медсестрой из-за того, что ему не разрешили смотреть телевизор после десяти.
Гвин едва не захихикала, потому что Алек начал щекотать поцелуями ее шею.
— Господи. Они выставят его вон завтра же.
— Наверное. С тобой все в порядке? У тебя какой-то странный голос.
Прижав трубку к груди, Гвин сверкнула глазами на Алека.
— Прекрати, — одними губами прошептала она. Он с притворно-невинным видом поднял руки вверх. — Со мной все в порядке, — сказала она Мэгги. — Это помехи на линии. — Она поскребла ногтями по трубке. — Слышите треск?
— Ты ужасно испорчена, — прошептал Алек.
Она снова прижала трубку к груди.
— Я училась у мастера.
— Гвин? Куда ты пропала? — послышалось в трубке.
— Я здесь, Мэгги. Наверное, снова помехи.
— Послушай, Алек с тобой?
Гвин покраснела. Она была уверена в том, что Мэгги догадывается о происходящем.
— Да, он ночует здесь.
— Вот и ладненько. Я рада, что ты там не одна. — Последовала долгая пауза. — С тобой все в порядке?
— Конечно, Мэгги. Что со мной может случиться?
Снова пауза.
— Береги себя, девочка. — И Мэгги повесила трубку, прежде чем Гвин успела придумать ответ.
— Она знает, — сказала Гвин, уронив трубку на рычаг.
— Кто и что знает? Кстати, ты хочешь есть? Я проголодался. Хочешь крекеров с сыром?
Сбегая вниз по ступенькам, он услышал, как Гвин прокричала ему вслед:
— Неужели секс всегда пробуждает у тебя аппетит?
Он остановился внизу, задумался, потом покачал головой.
— Только когда я с тобой, Сверчок, — сказал он, любуясь захватывающим зрелищем ее длинных голых ног, выглядывающих из-под просторной фланелевой рубашки.
Ее лицо смягчилось и расплылось в довольной улыбке.
— Правда?
Она спустилась вниз следом за ним и нежно провела ладонью по его груди.
— Правда, — ответил он, целуя ее в еще опухшие губы. — Может, все-таки поищем что-нибудь съестное? — Он шлепнул ее по мягкому месту и потащил следом за собой на кухню. — Так все-таки, кто и что знает?
— Что? — удивленно спросила она, словно очнувшись от сна. — Ах, да. Мэгги. Кажется, она догадалась, что мы…
Алек остановился, взявшись за ручку кухонной двери, и обернулся.
— Что мы любовники? — В глазах у Гвин вспыхнуло удивление. Она молча кивнула. Алек пожал плечами, пытаясь отбросить дурные предчувствия. — И что из этого? Это наше с тобой дело, и ничье больше. Правильно?
Выражение самодовольства на лице Гвин сменилось скептицизмом.
— Правильно.
Пока он резал сыр и доставал коробку с крекерами, Гвин не проронила ни слова. Она истощена, решил про себя Алек. Ничего удивительного.
Они только что открыли сексуальный ящик Пандоры. Но Алек уже давно понял, что если секс не приносит радости, о нем быстро забываешь. А вот если приносит!..