Сталин подошел к столу, вытащил шахматные фигурки из ящика стола. Выставил белого ферзя, которого окружили три белые пешки.
– Такой была наша партия до кооптации.
Потом вытащил несколько фигурок, теперь белого ферзя окружали пешки, слоны, ладьи красного, белого, черного, коричневого цветов. Их было больше, но картинка получалась пестрой.
– Вот такой стала наша партия после принятия новых членов. Денег стало больше, это да, возможностей вести агитацию тоже, скажи, Андрей, такой партией можно захватить власть? А мы уже понимали, что сделать социальные изменения можно только взяв власть в руки!
Посмотрев на эту пеструю картинку, я вздохнул:
– Такой группой прийти к власти невозможно: внутренние противоречия рано или поздно разорвут этот временный союз!
– Верно думаешь, товарищ Толоконников! – настроение Сталина чуть улучшилось.
– Временное правительство было слишком аморфным и вело страну к катастрофе быстро и уверенно. Они пытались заморозить социальные противоречия, продолжая оплачивать военные успехи стран Антанты жизнями наших солдат. И ничего для простых людей не делали. А что еще хотеть от правительства большого капитала? Только расширение возможности грабить казну и набивать свои карманы. И очень большое искусство Ленина было в том, чтобы из вот этой аморфной и разноидейной массы удерживать общий партийный курс. Владимир Ильич умело маневрировал между этими группами. В этом была его гениальность!
Сталин вновь раскурил трубку, выпустил в воздух еще несколько клубов дыма и произнес:
– Я тебя этим кратким курсом в историю партии не утомил?
– Никак нет, товарищ Сталин!
– Ну вот, военизировался ты в этом времени, товарищ Андрей Толоконников! Продолжим.
Сталин смахнул фигурки в ящик стола и расставил их по-другому: теперь около белого ферзя стояли три красные пешки, несколько черных коней и белая ладья с россыпью белых пешек.
– В партии сложились три группы: одна группа соглашатели, которые настаивали на мирном сосуществовании с буржуазным правительством, Зиновьев, например, их было меньшинство, большая часть партии взяла курс на военное противостояние с Временным правительством. Создавались советы, а у них должны быть боевые дружины, которые и могли стать оружием будущего переворота. Только в этой группе тоже не было единства: большинство, в том числе Ленин и Троцкий выступали за переворот и начало мировой революции, первым этапом должен был стать захват власти и установление сепаратного мира с Германией. Самая маленькая группа считала, что надо взять власть, сохранить государство как трамплин для мировой революции, двигаться постепенно, аккуратно, в эту самую маленькую группу входил и я. Мы тоже считали, что Россия должна выйти из империалистической войны. Но у нас не было такого стремления быстро и немедленно начинать мировую революцию во всем мире. Хотя бы потому, что ресурсов одной отсталой страны, какой была Российская империя, для мировой революции было мало. Так получилось, что наши интересы совпали с интересами части русского генералитета. Далеко не все были в восторге от пробританского Февральского переворота. На меня вышел генерал Потапов. Я в то время занимался изданием газеты «Правда». Про генерала Потапова я слышал еще во время июньского кризиса, когда тот пытался добиться отмены приказа № 1 Временного правительства. Ты в курсе этих событий, товарищ Толоконников?
Сталин опять подчеркивает, что говорит не с генералом Виноградовым, а с «попаданцем» Толоконниковым, что же, мне остается только принять правила игры.
– Да, я знаю…
– Хорошо, товарищ Толоконников, что ваша память вас не подводит. За Николаем Михайловичем, профессиональным разведчиком, стояли такие мощные фигуры как военный министр Временного правительства Верховский, морской министр Вердеревский, генерал Маниковский, практически все руководство военной разведки Генштаба Российской армии. Они посчитали нас единственной силой, способной вывести страну из кризиса, пусть и дорогой ценой. Страна стояла на краю распада. Наша небольшая группа и пообещала, что сделает все, чтобы сохранить страну. Они назвали нас большевиками-государственниками и подчеркивали, что с большевиками-интернационалистами не хотят иметь никакого дела. Военное руководство Октябрьским переворотом – это целиком их дело. Какой такой Троцкий? Болтун, хоть и талантливый организатор. Ленин? Выдающийся тактик и теоретик, но не практик. Антонов-Овсеенко? Не смешите меня! Эти недоучки вместо захвата власти создали бы бардак и говорильню! Митинговали до посинения, а дело стояло бы на месте! Штаб революции был в редакции «Правды», рядом – крейсер «Аврора» с самой мощной радиостанцией, полевой узел связи военные развернули, они руководили отрядами восставших. Арест Временного правительства дело рук небольшой группы офицеров-разведчиков, которые проникли в Зимний дворец, пока массовка из матросов и солдат гарнизона отвлекали внимание казаков и юнкеров. А когда правительство было арестовано, защитникам Зимнего ничего не оставалось, как разойтись по казармам! Этот переворот был бескровным только потому, что был хорошо организованным! По-военному четко и оперативно! И никакого революционного творчества масс! Железная воинская дисциплина и порядок!