Иосиф Виссарионович попросил принести чаю. Через несколько минут чай, варенье и вазочка с печеньем были на столе. Сталин с удовольствием выпил свой стакан чаю, закусив одним из печений, я попробовал варенье, оно было из нескольких сортов ягод и имело очень тонкий вкус и аромат. Хозяин опять взялся за трубку, а потом продолжил, перемежая реплики курением.
– Я не буду пересказывать перипетии внутрипартийной борьбы после Октября. Скажу, что наша группа проиграла. Был взят курс на скорейшую мировую революцию. Но для этого надо было остаться у власти. Мы не знали, что мы строим! Ленин, как и большинство партийцев считали, что нам надо строить объединенную коммунистическую Европу с центром в Германии. Но тут вспыхнул мятеж Чехословацкого корпуса, потом началась гражданская война и стало ясно, что надо еще удержаться у власти, а для этого сначала построить свое государство, а потом решать вопросы мировой революции. Так получилось, что моя группа проигрывала, но условия заставили партию принять нашу позицию и строить государство диктатуры пролетариата в отдельно взятой стране. Это не была идеология партии! Это была идея моей группы, если хочешь, фракции в партии, и не более того! Троцкий бросился строить Красную армию, Ленин и Свердлов сосредоточились на создании государственных органов, я занимался партийной структурой, Каменев – Коминтерном.
На столе уже четыре фигуры. Белый король и три ладьи: красная, черная и коричневая. Кроме них около белого короля множество белых пешек.
– После смерти Свердлова, который попытался убрать Ленина и занять его место, вес набирает Троцкий, как руководитель победоносной Красной армии.
Вместо черной ладьи на столе появляется черная королева в окружении черных пешек.
– Провал революций в странах Европы, в первую очередь, Венгрии и Германии – и Коминтерн теряет свой вес. Формально он главнее, чем ВКП(б), но фактически…
Вместо коричневой ладьи появляются три коричневые пешки.
– В этой ситуации мне надо было создать какой-то реальный противовес Троцкому. Иначе страна должна была быть принесена в жертву на алтарь мировой революции. А я уже к концу Гражданской войны понимал, что надо сохранить государство как систему, не бросать жизни наших народов в горнило мировой революции. К этой идее я охладел окончательно. И во многом потому, что не было в этом стане у меня друзей, не было уважения. Я для них был необразованным и некультурным, но очень полезным горцем, дикарем. Я воспользовался тем, что партия стала увеличиваться, круг задач становился все больше, нужны были кадры-управленцы для всей страны. И тогда я одержал первую победу, очень маленькую, но очень важную. Мне удалось сделать так, что партийные кадры попали под мой контроль, а в советских органах при назначении руководителей предпочтение отдавалось также партийным кадрам перед непартийными. Это была очень сложная, незаметная и кропотливая работа! Троцкий предпочитал работать с старорежимными специалистами, покупая их лояльность пайками или страхом. Я же отстаивал идейность кадров в противовес их деловым качествам, мол, делам научатся, если захотят. Понимал ли я, что из-за этого будет страдать дело? Понимал! Но для меня было важнее получить группу соратников, пусть не на самых важных постах, но эта группа была многочисленной и могла сплотиться по любому моему сигналу.
Вместо красной ладьи на столе возникает красный конь и несколько красных пешек. Потом несколько белых пешек меняется на красные.
– После того, как мне удалось войти в блок с Каменевым и Зиновьевым против Троцкого, ситуация изменилась, но Ленин, который очень тонко просчитал изменение политического момента сделал попытку сблизиться с Троцким и отодвинуть меня снова на второй план. Правда, Ильичу так и не хватило смелости обозначить свою позицию одним именем, он хотел, чтобы после его смерти в партии и государстве возникло коллективное руководство, но допустить лидерство в этом коллективе Троцкого было бы крайне неосторожно!