Сейчас Стрельников сделал умное лицо — это ему всегда особенно удавалось, потому что он не был дураком.
— В общем, что тут говорить, дело осложнилось, — Стрельников захлопнул папку, — слишком много народу намешано. Я еще могу понять участие некоего Принца и его гоп-компании в этом деле — придурки всегда лезут туда, куда их не просят. Тем и живут. Но каким образом в эту кашу попали совсем молоденькие девчонки?
— Преступность сейчас молодеет. — Авоськин поскреб пальцем подбородок и добавил, чтобы придать загадочную значимость первой части предложения: — И меняет пол…
Стрельников удивленно вскинул брови, но ничего не сказал.
Авоськину понравилась реакция подчиненного. Он где-то слышал, что начальство, иногда позволяющее себе сбиваться на философские темы, обычно уважают. Он решил немного углубить свои рассуждения:
— Знаешь, — он откинулся на спинку кресла и совсем по-вольтеровски, вальяжно возложил левую руку на подлокотник, — вообще, нынче сложно вести статистику по половому признаку. Ну куда вписать террористическую группировку, члены которой называют себя «Барбара». Они ж там все гомики. А выйди на улицу, что сейчас за мода? У них же вообще пола нет. Пол у них не виден, он лишь мерцает, — последнюю фразу Авоськин тоже где-то слышал, она показалась ему забавной, а потому он решил повторить ее в своем кабинете.
— В общем, Иван Петрович, дело дрянь, — без всяких речевых оборотов объявил Стрельников, — нужно подключать нашего агента.
— И кого вы предполагаете? — Генерал остался несколько разочарован окончанием интересной беседы. Ему понравилось философствовать.
— 0014. Он самый лучший из тех, кто доступен, — отчеканил Стрельников и вдруг перешел на смущенный шепот: — Но тут такая деликатная ситуация… Он же сейчас проходит переподготовку по рукопашному бою.
— Ничего себе самый лучший. Он что, драться не умеет?
— Что вы! У него черный пояс по карате, два года назад он прошел спецподготовку в школе ниндзя и победил своего учителя по окончании обучения. Он владеет приемами секты профессиональных убийц при индийском храме богини Кали, и вообще, он мастер спорта международного класса по кикбоксингу, так что…
— И в чем суть? — нетерпеливо перебил его Авоськин.
— Четыре года мы с трудом обучали наших агентов игре в большой теннис. А нынче все на курсах дзюдо, вы же понимаете…
— Понимаю, — рявкнул начальник, — понимаю, что у вас тут полная хреновина! Что это за агент, который не знает приемы столь простой борьбы, как дзюдо?!
— Да она же не актуальна… — осторожно ответил Стрельников и покосился на кактус, который стоял на окне.
— Ладно, вводите в дело этого вашего агента, — недовольно буркнул Авоськин.
— Значит, можно отзывать с курсов? — уже громче спросил Стрельников, в упор глядя на кактус.
— Да отзывайте, потом закончит курсы, велико ли дело… Я все-таки не понял, отчего такое количество народу набросилось на малоизвестный товар? Это же даже не наркотики.
— Так ведь дураки! — Стрельников развел руками, явно обращаясь к кактусу, при детальном рассмотрении которого можно было узреть небольшой микрофон меж густых иголок. — Прознали, что у курьера что-то важное и дорогое, вот и кинулись, как мухи на кое-что. Одно слово — дураки. Теперь снимай человека с этого… с дзюдо…
— Н-да, — произнес Авоськин, — как много в нашей жизни зависит от дураков…
Джеф жадно глотал горячий чай из пластикового стаканчика. Руки у него тряслись. Да что там руки, он трясся всем телом, благо одежда на нем была объемная, скрывала лихорадку и немужественные мурашки. Стыдно сказать — на улице лето, а такому крутому парню, как Джеф, которому, по мнению миллионов фанатов, вообще «все по барабану», вдруг холодно. Репера перекосило от брезгливости к собственному тщедушному организму. Он должен быть сильным! Ну и пусть его уже два часа кряду поливают холодной водой из брандспойта. Он сам выбрал этот нелегкий путь к славе. Да, режиссер параноик! Да, он считает, что мокрый Джеф куда интереснее зрителям, нежели сухой — нужно терпеть, нужно было закаляться по утрам.