— А грубо говоря? — решила уточнить Людка, которая, несмотря на романтический склад натуры, в денежных делах и сферах, недоступных ее пониманию, предпочитала ясность результата.
— Грубо говоря… — Агент задумался. — Существует много определений. Но за подобные слова, произнесенные в публичном месте, раньше сажали на 15 суток. А еще раньше вызывали на дуэль.
Продавщица хлопнула глазами, решив, что раз уж разговор зашел о 15 сутках лишения свободы, то дело действительно очень серьезное.
— А что значит «хана»?
— Ну… — Он очертил рукой круг в воздухе. — Механизм, о котором я говорил, не что иное, как аналог ядерного чемоданчика, который носит Президент страны. Технологии год назад были выкрадены из закрытого НИИ, а шифры украли совсем недавно. У нас же страна умельцев. Собрали второй ядерный чемоданчик, потом заменили коды первого на свои. Так что наши ракеты с ядерными боеголовками теперь слушаются сигналов этого чертового механизма.
— А президентские приказы, значит, не слушают?
— Нет. Теперь президентские приказы для них пустой звук. Развалилась страна, — грустно подытожил агент 0014.
— Тю! — процедила Людка. — Нашу страну отсутствием президентских приказов не развалишь. У нас от него, от Президента этого, 10 лет как одни пустые звуки исходили.
— Ты не понимаешь! — вскричал агент 0014. — Запуск ракет можно остановить, только выключив таймер в этой машине. Ни с какого другого пульта этого сделать нельзя. Так что, если я не найду «девятку», через несколько часов начнется Третья мировая война.
— А как же ее искать?
— У меня есть только один план: прочесать местность. «26»-го квадрата, ну, того, в котором мы сейчас находимся, «девятка» не покидала. Значит, она все еще тут. Но вот где?
— Знаешь, — Людка прищурилась, — из всех жителей этого квадрата самые подозрительные двое: некие Винтик и Шпунтик. Они не местные, москвичи, ошиваются тут на даче. В соседнем поселке, за лесом. Это недалеко. Так вот, какая бы гадость в нашем квадрате ни случалась, они всегда были к ней причастны. Они и местных грабят, и дачников, и вообще… даже в мой магазин заявлялись. А теперь еще и чулки на бошки цепляют, думают, не узнают их. Сволочи, одним словом. И я думаю, такие они гады, что и Третью мировую войну развяжут, не поморщатся. Помяни мое слово — уж кто-кто, а они точно участвуют во всем, что ты тут наговорил. Так что если и прочесывать район, то начинать нужно с них.
Агент 0014 взглянул на нее испытующе, потом горячо поблагодарил:
— Спасибо, Люда. Родина тебе этого не забудет.
По чести сказать, продавщица совсем не рассчитывала на признательность родины. Ей вполне достаточно было благодарного света, льющегося из прекрасных глаз мужчины ее мечты. За этот свет, за теплоту, понизившую его голос на полтембра, она готова была не только довести его до известной дачи, но и самолично поймать и Винтика, и Шпунтика, связать их, а если окажут сопротивление, то и прибить. Она глянула на агента. Как же он был прекрасен! Эти глаза, этот волевой подбородок, эти плечи… Руки у нее задрожали, на глаза навернулись горячие слезы. А в сердце что-то булькнуло. Наверное, любовь.
До взрыва осталось 07 часов 22 минуты 48 секунд.
— Ну и заварила ты кашу! — шепнула Лина. — Ты хоть понимаешь, что пять минут назад развязала войну между двумя мафиозными группировками? Бедное село Иванцы.
— Почему двумя? — Алиса, как могла со связанными руками, пожала плечами. — Господин Барышкин со своими бандюгами сейчас, наверное, в каком-нибудь казино культурно отдыхает и знать не знает про село Иванцы.
— Господи, ну откуда у тебя такая богатая фантазия!
— Я всегда тебе говорила, что, вместо того, чтобы тратить впустую время на институт, нужно телик смотреть. А вообще-то мне очень жить хочется. К тому же никто не заставлял их мне верить. Да и вообще, они все сами насочиняли, я только сплела их брехню в одну веревочку. Пускай теперь по лесу носятся.
— Когда-нибудь они поймут, что ты их надула, — мрачно изрекла Лина.
— Не-а, — в отличие от сестры, Алиса была сама беззаботность. — Они услышали то, что хотели услышать, а потому поверили в мой рассказ, как в «Отче наш». И даже если сам господин Барышкин им на Библии присягнет, что никакого отношения к их чертовому трупу не имеет, они ему не поверят.