Утвердившись в своей правоте, Людка приосанилась. Как же ласкало ее измученную душу сознание, что она делит с любимым его заботы!
«Вот она настоящая любовь! — радовалась продавщица. — И я не я буду, если не докажу ему, что могу быть полезной!»
Через поле к первым деревьям подошли довольно быстро. До оставленного в кустах мотоцикла оставалось совсем немного, скорой ходьбы минут на десять — только пересечь пролесок и выйти к дороге. Агент 0014 отодвинул ветку и придержал ее, чтобы та не полоснула его спутницу по лицу. У Людки от такого джентльменского жеста на глазах выступили слезы. Агент заметил это проявление чувств, и что-то теплое тронуло его сердце.
Кудрявый с трудом разлепил глаза и тупо уставился на физиономию Беки, торчащую меж цветастых халатов. Тот мирно посапывал.
— Эй! — шепотом позвал его Кудрявый. — Окочурился, что ли?
Бека зачмокал пухлыми губами, из чего стало понятно, что до окончательного окоченения ему еще далеко.
— Вот уж, право слово, после катаклизмов выживают только крысы и тараканы. — Кудрявый с ненавистью глянул на соратника, но не стал уточнять, что сим замечанием имел в виду. И так было понятно, что Беку он причислял если не к крысам, то к тараканам.
Он оглядел полутемный торговый зал. Светила лишь одна засаленная и засиженная мухами лампочка, висевшая над дверью. Две другие Людка, уходя, предусмотрительно выключила. Помещение показалось ему смутно знакомым, особенно наличием ситцевой продукции фирмы «Большевичка». Он помотал головой, понял, что каким-то чудом оказался в том самом сельпо, и тихо заскулил. Место пребывания ему не понравилось.
— Ну?! — Он дернул рукой, желая пробудить Беку путем тормошения, однако рука не поддалась.
К своему ужасу, Кудрявый обнаружил, что прикован наручниками к железному остову стойки, на которой висели треклятые халаты.
— Ну! — Он попытался встать и тут совсем скис.
Судьба зло посмеялась над ним, намертво приковав не только к женским халатам, но и к ненавистному подельщику.
Бека дернулся, ойкнул, открыл глаза и блаженно зевнул. Узрев Кудрявого, он глупо улыбнулся и прогнусавил:
— Мир тебе, добрый путник.
— Чтоб тебя черти заели! — прошипел Кудрявый. — Опять двадцать пять. Ведь вдарил же тебя по башке здоровый жлоб. Неужто и части дури не выбил?!
— Познание боли — путь к истине, — пропел Бека и потянулся свободной рукой.
— Ты вставать собираешься?! — взревел Кудрявый. — Нам Принца искать нужно.
— Принца небесного? — радостно удивился Бека.
— Надеюсь, что пока земного, — разрушил его планы Кудрявый. — Вставай, юродивый поганый. Иначе я тебе руку выдерну.
— Что тебе рука моя? Счастья чужое не принесет, брат.
— О господи Иисусе! — горестно вздохнул Кудрявый.
А Бека вдруг ожил и, вскочив на ноги, возмущенно гаркнул:
— Не поминай всуе имя господа нашего!
От неожиданного рывка Кудрявый повалился на пол. Сверху на него полетела стойка с халатами, а за ними Бека.
— Если бы не тащить на наручниках твое поганое тело до Москвы, убил бы, — взревел Кудрявый! — Ей-богу, пришиб бы с великим удовольствием!
Он с трудом выбрался на свободное пространство, поднялся, схватил за воротник халата Беку, поставил его на ноги, затем восстановил всю конструкцию. Теперь между ними высилась стойка с халатами, что, с одной стороны, было замечательно, поскольку скрывало от глаз тупую физиономию Беки. Однако, с другой, непонятно было, как передвигаться с такой махиной, тем более что соратник по привязи явно не собирался выходить на улицу.
— Двигай копытами, божье наказание! — подбодрил он Беку и двинулся к двери.
Стойка на маленьких колесиках потянулась следом, увлекая за собой и Беку.
— Бог знает, кому какое наказание посылать, — прогундел он.
— Это точно, — зло согласился Кудрявый, — еще бы знать, за что. Я такого еще не успел натворить, чтоб столько терпеть.