— Да где ж их взять, нормальных-то, — тактично заметила бабка Соня. — На всю деревню один Колька, остальные все пьющие. Да и Колька в этом году в институт не поступил — в армию пойдет. А оттуда тоже пьющим вернется. Так что без надобности нам ваши эти… в общем… — Тут она осеклась и даже побледнела. Надо же, как нехорошо получилось — армию нашу припозорила перед иностранцем. А потому добавила: — А Колька в армии мужиком станет. А то все сидит со своими книжками, бледный, худосочный. Уж лучше бы пил. Вон как Ванька-скотник. Рожа красная, здоровенная. Глаз радуется. И быка любого одним ударом промеж рогов в чувство приведет. Нашим мужикам без выпивки никак нельзя. Они без этого хиреют.
— Наслышан, — кивнул гость и снова за свое: — Если вы купите кондиционэр, наша фирма подарит вам утюг и электрический чайник. Три полезных вещи по одной цене. Да! И нэ забудьте про чистый воздух.
— Милок, — бабка Соня вздохнула, — у нас в районе электричество после пяти вечера выключают. Тьма такая, хоть глаз коли. Что ж я с твоим утюгом тут делать буду? Да и воздух у нас чистый.
— А запахи? — настаивал иностранец, дергая носом. Принюхивался. — Мнэ кажется, у вас рядом живут коровы.
— Да что запахи, — усмехнулась хозяйка, — это же родные наши запахи-то. Что ж за родина без запаха.
— А-а-а, — снова понимающе протянул гость.
— Ты уж сказывай, зачем пришел, — пошла в наступление бабка Соня и тоже ему подмигнула: — Чай, не глупые, хоть и деревенские. Кто тебе про мой самогон рассказал?
— Само… гон? — Он подумал, потом просиял: — О! Это русский водка! Крепкий напиток, — и махнул рукой. — Нэт.
— Что нет? — опешила хозяйка, моментально почувствовав что-то вражеское в его обличье.
— У вас тут беда, — он вдруг стал серьезным, — болшая беда.
— Это мы и без тебя знаем, — понимающе кивнула хозяйка, — у нас уже десять лет, как большая беда. Ничего, привыкли. Это вы там у себя все охаете да ахаете. А мы живем.
— Нет, — иностранец насупился, — всем беда.
— Так то ж не с нас спрашивать. Коли вы по кредиты пришли, то вам подальше ехать нужно. Хотя в Москве тоже правды не найдешь. Вон хоть Верка Косая поехала в собес пенсию выколачивать. Муж у нее в навозную яму свалился. По пьяни, конечно. А все равно — погиб на рабочем месте. Так что? Видела она эту пенсию? До сих пор обещают. А обещаниями сыт не будешь. Вот вам обещают вернуть?
— Да, — как-то неуверенно ответил гость, чувствуя, что разговор перешел в иное, нежелательное русло.
— Ну, и вы ждите, — со знанием дела заключила бабка Соня.
— Ждать нельзя. Может бомба взорватаса! Большая. И все! — Он полоснул ребром ладони по собственной шее, явно намекая на то, что будет, если эта бомба взорвется.
— Ой! Ну, так и это уже слышали, — отмахнулась от него бабка Соня. — Только чтоб вам там спокойнее жилось, я тебе скажу: бомбы у нас давно разворовали. Пьющие люди, они же все из дома тащат. Сначала телевизоры, потом холодильники, потом одежу, потом скот, а когда ничего не остается, тут и бомбы уж в ход идут. Вот что я тебе скажу. Так что иди и не грусти.
— Так разве бомб нэт? — спросил несколько разочарованный иностранец.
— Ты, милок, не по селам ходи со своим чистым воздухом, а новости наши послушай. Каждый день кто-нибудь из журналистов раскапывает новое безобразие. Туда сунутся — пусто. Сюда сунутся — пусто. На чулочной фабрике склад сгорел. Думаешь, зря? А вот и нет. Там у них директор вор — всю продукцию налево сбыл. А потом поджег склад — мол, ничего спасти не удалось. И все шито-крыто. Так-то. И я не удивлюсь, если кто-то так наворовал, что и нас всех под откос пустит, лишь бы было все шито-крыто. Понял?
Иностранец округлил глаза. Хватанул ртом воздух и прохрипел:
— Но это же чудовищно!
— Ты поди у любого на нашей улице спроси, что такое чудовищно, — хохотнула бабка Соня, — каждый мужик тебе скажет, что чудовищно — это когда утром опохмелиться нечем. А там и трава не расти.
— Как же вы живете?
— Если самогона нет, то очень плохо, — с достоинством отвечала бабка Соня, в этот момент чувствуя себя чуть ли не Родиной-матерью.
— Значит, бомбу найти мнэ никто не поможет? — упавшим голосом спросил иностранец.
— А ты пяти вечера-то дождись, — посоветовала ему хозяйка. — Как мужики ко мне побегут, тут мы их и попросим. Они знаешь, чего тебе найдут за поллитра-то? Чего ты и попросить не придумаешь.
— Нельзя так долго ждать. Взорвется раньше, — окончательно сдал гость. Даже голову повесил.
— Тогда не знаю, чем тебе помочь, — вздохнула сердобольная хозяйка.
«Чего забрел в наши края? — думала она, глядя на грустного иностранца, забывшего про остывший чай. — Наверное, один из каких-нибудь сектантов, которые таскаются по деревням. Все русских спасают. Не понимают, глупые, во что ввязались. Эх, бедолажка, одинокий…»