— И насколько он в этот раз опоздает?
— …
Чувствуя, что козыри уходят, Пень принял вид оскорблённый.
Усы его стали подниматься, поднялись ежом, отражая поток скорой мысли.
— Я его подожду.
— В лесу?
— … Да, но … он же придёт!
— Как только навестит жену, любимую тёщу и собаку брата!
— … Тогда я здесь подожду, — весьма рассудительно выдохнул Пенька.
— Раздевайся!
Ответ червонной дамой.
Столь внезапно возникшее, новое требованье, буквально поставило Пня в неудобную позу. Пенька хмуро воззрился на большую люстру… Им выдолбленную в позапрошлый четверг. Из завскладом.
На вазу, вырезанную гномом из камня.
Из шахты, где он подрабатывал по выходным.
Теченья его стратегической мысли не хватало.
Пора было вскрываться:
— ЗАЧЕ-ЕМ?
— Да ты вспотеешь! А после на мороз! Тебе прошлого года мало было?!
Джокер, а сверху ещё один туз…
Такая пошла игра.
Пень оставил карты «с богом».
Чуть поразмыслив, он перешёл на шахматы.
А ещё немного подумав — на щелбаны. Старинную игру всех гномов, с которой он возился каждый обед.
(С королей великолепно слетала корона, а похожие на статуэтки кони активно рассовывались благодарной публики по карманам).
«И одна фигура может влететь в лоб!»
Поглядев на торжествующую супругу, на пол, который очень скоро придётся мыть, Пень… как на закланье, подошёл к своему столу-верстаку.
Поправил рубанок. Глянул на стружку: не слишком ли та запылилась?
Взяв рабочую кепку, он тяжело вздохнул:
— Пойду я.
И, пока супруга делила три на восемь, — бросил лыжи в окно.
— Ах ты!... — Ингрид вспыхнула. — Если забол*ешь…
Что конкретно пообещала главе семейства его судьба.
Что сулил день грядущий, — по счастью, этого Пень уже не успел услышать.
Так как вышел в окно.
Несколько раз он перевернулся в воздухе… а после лицом уткнулся в молодой, такой хрустящий, нежный снег.
Победа!
* Дот — первый подручный инструмент любого гнома.
Отсылка к шарошечному долоту.
Глава III. Интересный малый
Отплёвываясь и размазывая ещё не окрепший толком снег по лицу, Пень бодрым маршем, на пузе, устремился к сиротливо «раскинувшимся» лыжам.
Подобр-ал родные.
Не так-то просто…
Не так-то просто было выбраться на скользкую дорожку, но гном, повидавший «доступные обеды» по цене трёх полных рабочих смен за тарелку, сумел и это.
Блистательно — он пару раз подпрыгнул. И похлопал себя по помятым в ярко-рыжих заплатках бокам.
Грудь его надулась, а настоящие, приглаженные техническим салом, гномьи усы солидно встали ежом.
Картина была великолепной.
Пенька присвистнул носом.
— И ветчины не забудь купить! — бросила Ингрид со стороны горшков.
Махнув тряпицей на прощанье, гномиха захлопнула окно.
Крупные (самые крупные, какие Пень только мог себе позволить) серьги-капельки вызывающе сверкнули на прощанье. Ставни хлопнули повторно. Стёкла выдержали.
На улице Светлой шахты, меж бюстом Варвара Освободителя и старой флегматичною сосною — стало тихо.
«А ей идёт», — не мог не ответить Пень.
Это платье.
Особенно удачно оно подчёркивало у гномихи живот и бёдра.
Почти любой фасон, какой бы Ингрид ни отыскала, всегда подчёркивал бёдра.
Дом-скала с десятком окон показался необычайно белым. Небо было серым. И ледяная крошка мерно ссыпалась с облаков.
С детской наивностью она собиралась подпереть их дверь.
Истинному гному— сугроб не помеха!..
Выдохнув белое, но непременно большое и внушительное облачко, Пень шершавой ладонью пригладил совершенно гладкую макушку. Сопнул, как принято было в их семье, и свистнул. И кепку с утепленьем нахлобучил чуть пониже.
Он бы и на уши натянул, да те, как всегда, стояли торчком!.. Что с ними поделать.
Пенька отыскал утеплённые рабочие перчатки мастерской «Фиалка». Поглядел на вышитую очень искусно пару сиреневых ромашек. Дважды подумал. И вновь оценивающе посмотрел на заснеженную гору.
«Хорошая погода сегодня».
Было тихо после первого дня. И пусто. Необычно светло на скользкой дорожке... Даже непривычно. Оглядевшись, гном нашёл на горизонте тёмный кудрявый ельник. Белая шапка снега очень шла ему.
«Разве я подождать не могу?!.. В лесу».
Пень ещё раз сопнул. И принялся привязывать пару больших охотничьих лыж к ногам. Захрустел рыхлый снег. И скрип от хорошо натёртых, но старых пошёл вдоль улицы гномов.
Низенькие, но очень прочные домики с «квадратными» окнами и при изяществе раритетных клумб. Словно чаш, полных снега.
Пенька неожиданно припомнил, как еще в детстве он покупал стаканчики с эльфийским мороженым. Всего по медяку. Со вкусом сливок.