— Неправда! Она начала первая. Если от священника уходит жена, то он должен снять сан — это очень древняя традиция. Твоя мама заставила меня подписать бумаги на развод в мой день рождения! И там указала, что я не могу даже привести тебя в наш дом, не могу с тобой никуда поехать!
— Это правда? — спросил мальчик маму. Та молчала.
— Ну, скажи, что это не так, — настаивал Герберт, надеясь, что Эльза хоть как-то отреагирует.
Но женщина лишь подала Патрику еле заметный знак. Малыш сначала не понял, но потом догадался. «Наверное, Эльза имеет в виду, что, если ребёнок хочет уйти, пусть скажет, и свидание немедленно прекратится», — подумал Герберт. Однако сын не торопился.
— Почему ты не продашь дом? — было видно, что Патрик любил дом, в котором родился и где прошло его детство. А вот Эльза этот дом ненавидела, поэтому Патрик спросил о продаже, с опаской поглядывая на мать. Та неодобрительно хмыкнула. «Как бы не так, продаст он!» — читалось на её лице.
— Да кому он нужен, кто его купит? Цена меньше долга, — промямлил Герберт и быстро сменил тему. — А вы всё ещё живёте в другом приюте?
— Нет, нам дали дешёвую государственную квартиру, — опять совсем не своими словами ответил Патрик.
— Я даже не знаю, где вы живёте…
— Не знаешь? — вдруг оживился Патрик и неожиданно для Герберта отрезал:
— Вот и не ходи к нам и не звони. Никогда. Ты ведь тоже неплохо устроился с новой женщиной.
Патрик резко вскочил и убежал. Мать облегчённо вздохнула и поднялась. Тут, неожиданно для всех, мальчик вернулся и посмотрел отцу в глаза; до сих пор он постоянно отводил взгляд.
Герберт пододвинул к нему игрушку, хотя чувствовал, какая будет реакция.
— Засунь её себе в задницу, — тихо прошипел мальчик и удалился. За ним поднялась и ушла мать, встали и быстро исчезли наблюдавшие за происходящим остальные члены семьи.
Герберт остался сидеть один. Головная боль прошла. Он резко поднялся, оставив игрушку и недоеденный гамбургер на столе, вышел на морозный воздух, надеясь ещё раз увидеть своих близких, уже ставших чужими. Но они словно растворились в морозной дымке.
Герберт достал мобильный телефон и внезапно написал Эльзе сообщение: «Будь ты проклята за то, что ты наделала!».
ДОМ У ОСЕННЕГО ЛЕСА
Если Я свидетельствую Сам о Себе, то свидетельство Моё не есть истинно. Есть другой, свидетельствующий о Мне; и Я знаю, что истинно то свидетельство.
Одна писательница часто вспоминала своё сумбурное путешествие в гости к Герберту Адлеру. В те годы он ещё был священником, и этот сан ему необычайно шёл. Герберт выглядел как огромный и добродушный хозяин большого дома, эдакий плюшевый медведь.
Она, честно говоря, не ожидала, что священник, у которого было небольшое издательство, заберётся в такие далёкие места, где иногда на подворье приходит из леса медведица. Ехать пришлось несколько часов. Дом стоял у дороги, в пристройке располагалась церковь, а рядом раскинулся роскошный осенний лес.
Писательница ехала к совершенно незнакомым людям. Надо же было вдруг собраться туда, где никогда не была и куда лететь больше одиннадцати часов! Да, там её книгу выбрали для издания, потом решили провести презентацию, но прежде люди друг друга никогда не видели. Да и сами Адлеры в её лице могли получить особу с какой-нибудь жуткой придурью. Но почему-то женщина была уверена, что всё будет нормально, и не ошиблась.
В аэропорту её встречали двое — Хелен и Димка. Но приезд оказался на грани срыва, потому что сотрудники паспортного контроля долго и дотошно выясняли, зачем она приехала, куда именно, к кому и на какой срок. Когда гостья уже почти утратила надежду, ей всё-таки разрешили пройти в зал встречающих. Но к тому времени там осталась лишь жалкая кучка людей, среди которых не было никого с нужной табличкой. Писательница растерянно прошлась туда-сюда, обдумывая ситуацию, как вдруг её заметили, и она тотчас же попала в эпицентр какого-то конфликта.
— Ох, простите, а мы тут! — воскликнула Хелен, уничтожающе глянув на Димку. — Это всё твоё ротозейство!
— Конечно, я во всём виноват! Это я, что ли, уходил отдохнуть, потому что табличку держать спина болит?!
— А ты где был?! Сравнил меня, пожилую женщину, с собой, молодым мужиком!
— Вот именно, я бы и один справился, хоть никто бы настроение не портил!
— Уже видели, как ты справился! Со своими-то проблемами не справляешься!
— Гос-с-поди, а это-то тут при чём?! — Димка в отчаянии закатил глаза.