Шум в ушах становился всё сильнее, даже не шум, - шёпот. Стоит прислушаться, и сможешь разобрать слова.
- … Пейте, пейте, пейте...
Я тряхнул головой, сбрасывая наваждение, капли пота сорвались с волос и забарабанили по стенам палатки.
Из-за этого шума и выпитого алкоголя я никак не мог сосредоточиться. Когда, наконец, вышел на финишную прямую, одеяло под девушкой можно было выжимать. Волна экстаза справилась с непонятным голосом, и я выгнулся, испустив стон блаженства.
Как же хочется пить, океан могу выпить!
С трудом напялил шорты на трясущиеся ноги и выполз из палатки, не обращая внимания на недовольное мычание девушки. Прости, у нас было одинаково времени, если ты не успела, значит тебе стоило лучше стараться.
Странно, снаружи было светло. Солнце давно скрылось, звёзды и луна спрятались за тучами, и костер почти догорел, а видимость словно белой ночью. Добрался до упаковки с пивом, одним пальцем сорвал крышку и жадно припал к горлышку… и тут же выплюнул гадость. Фу, как можно пить эту дрянь? Где вода, полцарства за минералку!
Соседняя палатка разразилась неуверенным стоном, который перешел в крик боли:
- Ыы-А, [неразумная самка]! [Что] ты творишь?! - Вжикнула молния и на свет выкатился Жека. Одной рукой он зажимал кровоточащее плечо, другой прикрывал стремительно теряющее боевой запал естество. Он споткнулся, упал пятой точкой на травку и виртуозно описал ситуацию, не использовав при этом ни одного печатного слова, дни проведенные в обществе старперов гаражного кооператива за ремонтом шестерки не прошли зря. Поднялся, слепо поводил впереди рукой и неуверенной походкой направился на огонек догорающего костра. Подошел вплотную, только сейчас сумев меня рассмотреть, и уселся напротив.
- [Резкая перемена к худшему], не ну ты прикинь, Паха, зараза грызанула меня в порыве страсти! - Он убрал руку и продемонстрировал две не аккуратные дырочки из которых сочилась животворящая влага.
Животворящая влага? Что за бред, откуда такие мысли? Между тем ноздри хищно раздулись, учуяв металлический запах, а голос в голове вдруг стал оглушительно громким и четким.
… Пейте, дети мои! Иссушите и поднимите стольких, скольких сможете! Это ваш день! Пейте, пейте, пейте!
- Паш, [почему] ты набычился так? Посочувствовал бы лучше!
… Пейте, пейте, пейте...
Я падал в колодец. Скользкий, мокрый, холодный, тёмный, бездонный. Смотрел на уменьшающуюся точку неба и терял себя. Меня окутывало тьмой, такой уютной и родной тьмой. Сопротивление бесполезно, даже думать о сопротивлении глупо, ведь так лучше. И я не сопротивлялся. Мысли ворочались всё медленнее, словно застывая в янтаре, пока совсем не остановились. Остался только приказ Хозяина. Приказ, которого невозможно ослушаться.
За спиной друга бесшумными тенями выросли Анастасия и Диана, но Женя их не видел, не мог, ведь для него сейчас слишком темно.
Всё разом стало понятно, даже слова в голове пропали, зачем вообще проговаривать в голове свои мысли? Несусветная глупость, иррациональная, пустая трата времени!
Мы изменились, Повелитель накрыл нас своей дланью, дал новый смысл жизни - служить Его великому замыслу. Евгений не купался, не вкусил растворенной в воде сути Хозяина, и его минула благодать. Теперь он просто бурдюк с кровью. Еда.
Я на несколько секунд завис, балансируя на той тонкой грани, за которой меня ждет отвратительная, непристойная радость освобождения от всех оков человечности, угрызений совести и норм морали.
И сорвался.
Мы набросились одновременно. Без размышлений и терзаний я вцепился в мягкую плоть, распоров кинжально острыми клыками шею друга. Нет смысла возиться, сразу разорвать сонную артерию и окунуться в горячий фонтан нового великолепного вкуса. Сзади пристроилась Диана, чуть не оторвав Евгению голову, а Настя рванула зубами вены на руке и с сёрбаньем присосалась к рваной ране.
- ААААааааа!!! Вы чего!?! ААааа-ааа! Аааа… а-а... - Друг бил меня свободной рукой, но я не замечал, купаясь в волнах блаженства. Казалось, вкус горячей крови одновременно накрывает оргазмом все органы чувств. От бури эмоций я сжал челюсти слишком сильно и просто откусил кусок шеи, тут же выплюнул и попытался справиться с упругим потоком невероятно яркой, практически светящейся в темноте крови, рвущейся из огромной раны.