Выбрать главу

А со временем частью этого мира станут (если уже не стали) и знаменитые «ревущие двадцатые», с енотовыми шубами, плоскими фляжками, с «сухим» законом и гангстерами с автоматами, удобно уложенными в скрипичные футляры.

Все это, все, о чем думал и что вообразил себе человек, — все его безумие и вся его мудрость, все шутовство и злобность, весь свет и вся печаль людей во все века, от пещер до наших дней, — все это находилось в этом мире.

Конечно, в холодном свете человеческой логики — это полное безумие. Но вот оно вокруг меня. Я ехал по местности, которая не существует на Земле. Это была волшебная местность, замороженная звездным светом, а созвездия, я видел это, были совсем не такие, какими они представляются человеческому глазу. Земля — и рядом невозможный мир, где пустые домыслы становятся законами, где не может быть такой вещи, как человеческая логика, мир, построенный на воображении, не подчиняющемся логике.

Лошадь продолжала бежать, переходя на шаг там, где местность была неровной. Я приложил руку к голове, и пальцы мои вновь немного увлажнились, но я почувствовал, что царапина начала засыхать, и было похоже, что все обойдется. Во всяком случае, я чувствовал себя неплохо.

В любой момент я ожидал встретить кого-нибудь из странных жителей этого фантастического мира, но никто не показывался. Лошадь наконец нашла хорошую дорогу и поскакала быстрее. Мили оставались позади, а воздух становился холоднее. Иногда вдали я видел жилища, которые было трудно разглядеть, хотя одно из них казалось очень похожим на форт за высоким бревенчатым забором — в таких крепостях селились пионеры Кентукки. Временами в отдалении мелькали огоньки, но не было возможности определить, что они означают.

Неожиданно лошадь резко остановилась, и я лишь по счастливой случайности не перелетел через ее голову. Лошадь дрожала, ее ноздри раздувались, как будто она учуяла нечто во тьме впереди. Затем она в ужасе заржала, свернула с тропы и галопом понеслась прямо по лесу. Я усидел на ее спине только потому, что успел схватиться за шею.

Я прижался к лошади — и хорошо сделал — потому что ветви деревьев разбили бы мне голову, если бы я продолжал сидеть прямо в седле.

Очевидно, что обоняние лошади значительно лучше моего, потому-то я только в лесу услышал мяукающий звук, окончившийся рычанием и кашлем. Я уловил тяжелый запах падали. Вдруг послышались треск и шум, будто огромное, неуклюжее, ужасное тело быстро двигалось по моим следам.

Отчаянно цепляясь за лошадиную гриву, я украдкой оглянулся и краем глаза увидел ядовито-зеленую фигуру, идущую по нашим следам.

И в тот же момент, так быстро, что я понял это только тогда, когда все кончилось, лошадь подо мной исчезла. Она исчезла, как будто ее никогда и не было. Я упал на ноги, а потом покатился. Я прокатился футов двенадцать, зацепился за что-то на краю откоса, но продолжал катиться дальше, пока не упал на дно оврага. Я был потрясен и исцарапан, но не мог встать на ноги и посмотреть в ту сторону, откуда приближалось зеленое чудовище.

Я точно знал, что произошло. Я знал, что произойдет, и должен, был готовиться к этому, но на лошади было так удобно и привычно скакать, что я как-то и думать забыл о том, что в любой момент Геттисбергское представление может кончиться. И вот оно кончилось, и все эти люди, и раскиданные по полю тела, разбитые пушки, неистраченные снаряды, боевые флаги и все другие предметы, все, что было создано и собрано для битвы, перестало существовать. А поскольку лошадь, на которой я ехал, была частью этой игры, она тоже исчезла.

Я остался один в неглубоком овраге, плавно переходящем в долину. Один перед страшной зеленой фигурой с отвратительным запахом падали. Теперь это существо мяукало все яростнее. А между мяуканьем раздавались рев и рычание. И я наконец вспомнил, что это придуманный Левкрафтом грабитель мира, пришедший из древних мифов. Изгнанный когда-то с Земли, а теперь он вернулся назад, подгоняемый дьявольски отвратительным голодом. Тварь эта способна рвать мясо с костей своих жертв.

Я ощутил ужас, волосы у меня поднялись дыбом, желудок протестующе сжался. Я почувствовал тошноту и страх, лишавший меня всего человеческого. Но в то же время я успел разозлиться. Уверен, что именно эта злость сохранила мне разум. Этот проклятый Судья, подумал я, этот маленький грязный коварный лжец! Конечно, он ненавидит меня, он имеет на это право, ибо я побил его, и не один раз, а дважды. Я повернулся к нему спиной и ушел, когда он, усевшись на колесо разбитой пушки, пытался подозвать меня к себе. Я соблюдал закон, выполнил все его правила. И теперь должен был находиться вне опасности.

Зеленоватый свет стал ярче — смертоносная болезненная зелень надвигалась, но я все еще не сумел определить форму существа, преследовавшего меня. Кладбищенский запах усилился, он забил мне горло и ноздри. Я старался сдержать тошноту, но безуспешно.

И совершенно неожиданно я увидел это существо, приближающееся ко мне между деревьями. Серые и черные стволы частично закрывали его, и я увидел то одну, то другую часть его туловища. Но я рассмотрел достаточно, чтобы запомнить это зрелище до конца своих дней. Представьте чудовищно раздутую жабу, добавьте немного от змеи, прибавьте кое-что от плюющейся ящерицы, и вы получите весьма отдаленное представление о том, что я увидел. Существо оказалось гораздо более отвратительным, его невозможно даже описать.

Я повернулся, чтобы побежать, но тут же земля ушла из-под ног, и я упал. Приземлился я на какой-то твердой поверхности, исцарапанный, с ушибленной челюстью.

Но запах, исходивший от чудища, исчез. Стало гораздо светлее. Немного придя в себя, я понял, что нахожусь не в лесу.

Подо мной был бетон. Меня снова охватил ужас. Взлетная дорожка? Магистраль?

Я стоял потрясенный, глядя на длинную бетонную линию.

Я находился в центре автомагистрали. Опасности не было. Ни одна машина не угрожала мне. Машины, конечно, были, но они не двигались, они просто стояли на дороге…

17

Вначале я не понял, что случилось, очень испугался, подумав, что нахожусь на той самой магистрали, где погиб мой друг. Магистраль я узнал немедленно — широкие полосы бетона, поросшая травой разделительная линия, тяжелая стальная изгородь, идущая справа от магистрали и закрывающая боковые дороги. Потом я увидел стоявшие автомобили, и это оказалось сильной встряской.

Увидеть одну машину, стоявшую на обочине, не на проезжей части с поднятым капотом, не так уж и необычно. Но увидеть десятки машин в таком положении — это уже совсем другое дело. Людей в автомобилях не было. Просто машины, у некоторых подняты капоты, и это все. Как будто все автомобили внезапно вышли из строя и остановились. И они стояли не только рядом со мной, но вдоль всей дороги, насколько я мог видеть. Вдали автомашины становились похожими на черные точки, сливающиеся в бесконечные линии на обочинах.

И только тогда, когда я немного привык к виду стоящих автомобилей, я понял то, что должен был понять сразу.

Я снова был в человеческом мире! Я ушел из странного мира Дон Кихота и Дьявола!

Если бы меня так не поразили остановившиеся автомобили, вероятно, я бы чувствовал себя счастливым. Но машины очень меня беспокоили.