Сообщение о том, что подходит Четырнадцатая кавдивизия, обрадовало меня необычайно. Спешу навстречу начдиву Пархоменко, быстро знакомлю его с обстановкой и говорю о своем намерении немедленно ударить соединенными силами по коннице противника, перерезать путь ее движения.
Товарищ Пархоменко с моими доводами и решениями согласился, и мы расстались, двинувшись двумя колоннами.
Бригады шли рысью. Минут через сорок-пятьдесят мы услышали стрельбу.
Что это могло быть? Или польские кавалеристы нагнали тылы моих двух бригад, или бригады, обнаружив польскую конницу, повернули и вступили в бой?
И в том и в другом случае нужно спешить.
С рыси бригады перешли в галоп.
Мы выскочили на небольшую горку.
Впереди, совсем недалеко, мы увидели польские полки, развертывавшиеся для атаки. В нескольких километрах на западе строилась для атаки Четырнадцатая кавдивизия, а километрах в трех-четырех позади противника группировались какие-то конные массы. Сомнений быть не могло: это части второй и третьей бригад.
Польская конница, имея в тылу болотистую реку Березанку, неожиданно для себя залезла в «мешок». Такой группировки не выдумаешь и нарочно!
Скрываясь в роще и развернув бригаду, я ждал, когда белополяки перейдут в атаку. Тогда мы вмешаемся в наиболее выгодный момент. Конница противника, блеснув клинками, бросилась в атаку на Четырнадцатую дивизию и на части второй и третьей бригад. Буденовцы перешли в контратаку.
Но, прежде чем встретились лицом к лицу атакующие, первая бригада хлестнула по тылу белополяков, конники врезались в тыл и стали рубить польских кавалеристов... Поляки растерялись. Они бросились наутек по болотистому лугу.
Скопом, беспорядочно бежали остатки дивизии Карницкого. Впопыхах переметнувшись через реку, они покатились безудержно.
Разгром кавалерийской дивизии и пехотного полка группы генерала Карницкого исключал угрозу флангу и тылам Первой Конной. А ведь этого хотело добиться польское командование, создавая ударные кавалерийские и пехотные группы!
Соединенными усилиями Четвертой и Четырнадцатой кавдивизий мы овладели долиной Березанки. Конная армия получила прекрасное исходное положение.
3 июня Буденный получил приказ Реввоенсовета Юго-Западного фронта.
Реввоенсовет приказывал: «Главными силами армии прорвать фронт противника».
Вечером 4 июня Буденный назначил наступление на утро 5 июня.
Накануне 5 июня дивизии готовились к выступлению. Командный состав учил красноармейцев, как действовать завтра «с меньшей кровью».
Дело в том, что польские части были по тому времени чрезвычайно насыщены техническими средствами. Бойцу Первой Конной, привыкшему к кавалерийским боям на широких равнинах, действия в пешем строю являлись диковинными. Кроме того, у нас почти не было ножниц для резки проволочных заграждений.
Поздно вечером перед сном я подошел к группе бойцов. Мое внимание привлекли обрывки разговора.
— От, бисовы души, зализлы пид колючку тай и кажуть: мол, мы вояки! — сетовал боец.
— Ничего, Василь: колючку мы шашками порубаем, а тоди держись, паны, шуганем, аж тошно буде! — ободрил бойца товарищ.
Пришлось убеждать бойцов, что кавалерийским наскоком врага не возьмешь, действовать надо умело, особенно в пешем бою.
Едва забрезжил рассвет, части одна за другой вышли на исходное положение для атаки. Густой лес укрывал нас и позволял незаметно подойти к польским заграждениям.
Было тихо. Пели птицы. Изредка по ветру доносилась польская речь.
Тишина была обманчивой.
Лишь только показались первые цепи Четырнадцатой дивизии, загремела польская артиллерия и начали скороговорку пулеметы противника.
Бойцы, шедшие во весь рост, залегли. Начались перебежки.
Моя кавдивизия готовилась идти в атаку. Среди бойцов пронеслась радостная весть:
— Буденный и Ворошилов приехали!
Приезд Ворошилова и Буденного необычайно воодушевил бойцов. Присутствие любимых командиров внушало уверенность в победе.
— Что ж, пора? — улыбнулся, здороваясь, Семен Михайлович.
— Готовы хоть сейчас, товарищ командарм!
Ворошилов и Буденный торопились на участок Четырнадцатой дивизии.