— Ну вот, теперь ты приёмная мама этого ягнёнка, — сказал мне папа. — Помни, его надо кормить и утром, чуть свет, и днём, и поздно вечером. Смотри, как бы тебе не надоело!
Анна тут же сказала, что если мне надоест, я могу позвать её, и она с радостью покормит ягнёнка вместо меня. Но я ответила:
— И не думай! Мне никогда не надоест его кормить!
Я назвала ягнёнка Понтием, и папа сказал, что он будет только мой. К счастью, это произошло до того, как проснулись Лассе и Боссе, а то бы мы обязательно поссорились из-за Понтия.
— Выходит, в воскресенье уже и поспать подольше нельзя? Ты спишь, а тем временем Лизе достаётся ягнёнок! — сказал Лассе. Он очень рассердился, что Понтий достался не ему.
В первые дни все дети прибегали смотреть, как я кормлю Понтия. Но вскоре им это надоело.
Просто удивительно, как много едят ягнята! Каждое утро перед школой я бежала в овчарню, чтобы покормить Понтия. Едва увидев меня, он сразу подбегал, а сам тихонько блеял и виляя крохотным хвостиком. Я отличала его от других ягнят по чёрному пятнышку на носу. Днём, когда я была в школе, Понтия кормила Агда. А после школы и поздно вечером — опять я.
Однажды я попросила Анну покормить Понтия вместо меня, но она сказала:
— Завтра! Сегодня мне некогда!
А вот мне нисколько не надоедает кормить Понтия. Я его очень люблю. Особенно за то, что он так радуется, когда видит меня. Я даже спросила у Лассе и Боссе, не правда ли, что Понтий думает, будто я его мама, и Лассе ответил:
— Конечно, думает, ведь ты так похожа на овцу!
Через некоторое время папа сказал, что надо научить Понтия пить молоко из ведёрка — большому барану стыдно сосать соску.
В первый раз Понтий никак не мог понять, почему вместо соски я сую ему в нос какое-то ведёрко. Он тыкался в меня носом, искал соску и жалобно блеял.
Боссе долго смотрел на Понтия.
— Ну что же ты не пьёшь, это же так просто! — сказал он ягнёнку. — Вот дурачок!
Я обиделась за Понтия:
— Сам ты дурачок! Лучше помалкивай, если ничего не смыслишь в ягнятах!
А Понтий продолжал нюхать ведёрко и жалобно блеять.
Всё-таки я придумала, как научить Понтия пить молоко, потому что смыслю в ягнятах гораздо больше, чем Боссе. Я обмакнула руку в молоко и дала Понтию облизать мои пальцы. Потом снова обмакнула и снова дала облизать. И делала так, пока молоко не кончилось. Правда, и на землю немного пролилось.
Несколько дней Понтий облизывал мои пальцы. Но однажды ему так хотелось есть, что он не стал дожидаться, пока я обмакну в молоко руку, а сунул в ведро мордочку и начал пить. И выпил всё без остатка. Теперь Понтий обходится без меня. И мне жалко, что я уже не очень ему нужна.
Когда стало теплее, овец выпустили в загон. И Понтий вместе с другими ягнятами научился есть траву. Но молоко ягнята тоже ещё пили. Поэтому я каждый день ходила к загону с ведёрком молока. Подойду к изгороди и кричу: «Понтий! Понтий!» На другом конце загона слышится блеяние, и Понтий со всех ног бежит ко мне, виляя крохотным хвостиком.
Теперь-то Понтий давно вырос, и молоко больше не пьёт. Он ест траву и листья и превратился в конце концов в умного и красивого барашка.
Кто знает, может, у меня будут ещё ягнята. Или собаки, или кошки, или кролики. Но такого замечательного, каким был Понтий, уже не будет. Да и я никогда-никогда-никогда не полюблю никого так, как Понтия.
Понтий идёт в школу
Лассе очень любит дразнить меня.
— А всё-таки собака лучше, чем ягнёнок! — сказал он однажды.
Улле, конечно, тут же с ним согласился: ведь у него собака, а не ягнёнок.
— Понятно, собака лучше! — сказал он.
— Это ещё почему? — обиделась я.
— Потому что собаку можно всюду брать с собой, — сказал Улле. — Собака всегда ходит за человеком.
— А твой Понтий сидит в загоне, — сказал Лассе.
— Но ягнёночек! — сказала Анна, чтобы поддержать меня.
— А что толку, если он бегает только по загону, — сказал Лассе.
Это мы говорили, когда шли из школы домой.
Наутро я, как обычно, пошла к загону кормить Понтия. Он прибежал ко мне такой беленький, хорошенький, и я подумала, что не променяла бы его даже на тысячу собак. А ещё я подумала: «Как жалко, что он бегает только по загону, где его никто не видит».
Быстрый часто провожает Улле до самой школы. Это правда: собака всюду следует за человеком. Однажды учительница даже впустила Быстрого в класс и разрешила ему лечь возле парты Улле.