Я сел.
— Все прекрасно, — сказал я ему. — Боюсь только, я был немного настойчив со стариканом в «Бюро», но, думаю, все в порядке. А теперь ты. Ты доставил сюда машину и запись моей личности?
Он кивнул.
— Все прекрасно. Все, кроме еды. И вообще, тут самое гнилое место из всех, куда я когда-либо перемещался. Тут нет отелей, вообще нет места, где можно со вкусом поспать. Господи! Как же я счастлив буду улететь отсюда! Это будет ведь скоро? — с тревогой спросил он.
— По крайней мере, не сегодня, — ответил я. — Было бы странно, если бы я прилетел и в тот же день улетел обратно. А что, если они вздумают прозондировать мой разум перед отлетом?
Каррист скорчил гримасу.
— Будем надеяться, что нет. Но не нужно все откладывать на потом. Давай все сделаем побыстрее. Мне здесь очень неспокойно! Эти дьяволы знают, что я чужак, и ненавидят меня. Ненависть так и хлещет из их глаз. Они все здесь безумны. Они мечтают когда-нибудь вернуть свою Империю. Это чистое сумасшествие. Да их раса не протянет и века. Смертность у них превышает рождаемость.
Я согласно кивнул.
— Насколько известно из истории, ганимедяне всегда были самой воинственной расой. В общем, их даже жаль. Их идеал — военная слава, но они опоздали с ней. У них нет ни единого шанса. Вот почему моя совесть не восстает против обмана. Не раскрыть их секрет, означает просто выкинуть его на помойку. Я уже мысленно вижу это ужасное оружие, но не могу понять его. Как только я разберусь в его конструкции, то уверен, что надвигающаяся война будет предотвращена.
— Тогда давай разберемся в нем, — отчаянно принялся убеждать меня Каррист. — Давай поспешим, а потом выберемся отсюда. Ничего они не заподозрят.
— Нет, — решил я. — Нужно немного подождать. Вспомни, предполагается, что я психолог и должен сделать кое-какие заметки. Психология здешней расы действительно интересная. Разум хозяина моего тела буквально зафиксирован на империи, на Империи с большой буквы. И я вот думаю, так ли у всех остальных? Они что же, живут в дерьме, а мечтают об империи? Похоже, эта мечта у них врожденная. Но как только они учатся говорить, то тренируются сохранять свою мечту и боль в секрете.
Но Каррист нетерпеливо дернул плечами.
— Да к черту их мечты и стремления! Я хочу вернуться на Землю, хочу вернуться в свое старое, надежное тело, которое знаю от и до. Я купил только инстинкты нынешнего тела и не умею как следует им управлять. Говорю тебе, Сид, все это буквально давит на меня!
Я посмеялся над ним и зевнул, затем бросился на грубую кровать.
— Мне нужно немного поспать, Каррист. Владелец этого тела, похоже, мотался по ночным клубам недель семь подряд. Спокойной ночи.
Это был бессмысленный термин, учитывая, что весь короткий год на Ганимеде вообще нет ночей. Засыпая, я слышал ворчание Карриста.
У Ганимеда есть осевое вращение, поэтому сутки на нем составляют около тридцати часов, а год немногим больше семи дней. У него есть свое лето, осень, весна и зима, так же, как на Земле, только чередуются они гораздо быстрее. Но когда Юпитер закрывает Ганимед от Солнца, наступает ночь, и ночь эта почти такая же холодная, как температура в глубоком космосе. Да и дни не сказать что теплые, поскольку тепло, получаемое от Солнца, весьма незначительно, а температура освещенной поверхности Юпитера составляет минут двести градусов по Цельсию.
Мы попали на Ганимед как раз в разгар короткого лета. А Каррист был очень нетерпелив, так как проторчал здесь уже месяц по времени Земли, так что я не мог винить его. Я настаивал на том, что нужно подождать, отчасти для того, чтобы мое посещение не вызвало подозрений, а отчасти, чтобы у меня было достаточно времени чтобы собрать сведения относительно расовой психологии здешних обитателей.
Однако Каррист был рад показать мне тут все.
Другие расы всегда относились к ганимедянам с жалостью. Но все же, в отношении материального их не приходится жалеть. Они самая богатая раса в Солнечной системе, и если бы они не продолжали лелеять мечты, которые в корне, как они сами понимали, были бессмысленными, и если бы не постепенно близящееся окончательное исчезновение их расы, они могли бы быть полностью счастливы.
Правление у них, как и следовало ожидать, было откровенно анархическим. Они были людьми, настолько тесно объединенными идентичными стремлениями и чаяниями, что никакой другой формы правления у них и быть не могло.
Пищи им тоже хватало. У них были обширные поля с различными овощами, которые росли быстро и довольствовались теми крохами солнечного света, что получала планета. Физической работы у них был самый минимум, потому что все делалось развитой автоматизацией.