И тут встрепенулись танцоры. Они танцевали, сначала медленно, но затем все быстрее. И в душах окружающих словно зазвучали хрустальные колокольчики.
— Играйте! — закричали гиганты из племени Оро Таркида. — Танцуйте!
Пещера словно очнулась. Все пришло в движение. Могучие волны тел присоединялись к всеобщему племенному ритуалу.
— Играйте! — ревели уже тысячи могучих голосов баймеров.
Я стоял возле Оро Таркида. Я видел, как жизнь возвращается в его раскрасневшееся лицо. Видел, как тупость, словно чистой водой, смывается глаз его людей. Все вокруг потрясали воздетыми вверх руками, умоляя богов, которых не знали земляне. Я повернулся и, с колотящимся сердцем, стал пробиваться через толпу туда, где стоял, разинув рот, Уилл, и широкая грудь его поднималась и опадала так, словно он задыхался.
Он судорожно вцепился рукой мне в плечо.
— Сид! — простонал он. — Они играют. Эта музыка!.. Она что-то делает со всеми. Они… они взбунтовались!
— Нет, — быстро ответил я. — Это не бунт. Они не могут бунтовать, пока находятся под контролем телепатической машины. Они просто слушают музыку. Они не могут не слушать ее. И музыка заставляет их вспомнить, что она является частью их жизни. Необходимой частью. Они сейчас проходят этап Возрождения.
Да, жизнь возрождалась. Весь гигантский пузырь наполнился движением. Тысячи баймеров топали так, что с потолка пузыря летели мелкие камешки. Они отдались всей душой этому ритму. Они сгрудились как можно теснее, и время от времени, когда музыкальные инструменты делали паузу, кричали мощными голосами:
— Играйте! Танцуйте!
Могла ли остановить их охрана? Я огляделся. Охранников было человек пятнадцать у входов в гигантский пузырь. Сначала они перестали ходить взад-вперед и замерли, держа пистолеты наготове.
Потом стали переговариваться. Затем группками направились к границе толпы баймеров.
Мы с Уиллом смотрели, как они остановились на почтительном расстоянии от гигантских туземцев. Потом один из охранников прошел еще пару шагов. Я услышал его неуверенный, дрожащий голос:
— Эй, вы, назад! Возвращайтесь по своим местам! Разойтись!
Они не расходились. Я сомневаюсь, что они вообще услышали его. Охранники нервно топтались поодаль от толпы, переговаривались, сердито ругались. Потом в пещеру ворвались еще люди Сондата, осмотрелись, остановились, закурили и стали наблюдать за происходящим, время от времени свистом подбадривая охранников. Охранники рассерженно огрызались.
— Работает, Уилл! — напряженно прошептал я. — Работает?
— Что работает? — не понял он.
— Сейчас увидишь, — пообещал я. — Лед тронулся!
Часа через полтора такого веселья музыка прекратилась, сама собой, а не из-за приказов охраны. Фактически, охранники давно уже сдались. Они вернулись на свои посты у выходов из пузыря, и стояли там, сначала напряженно, потом — расслабленно.
Расслабленно! Это же было и с двумя-тремя десятками людей Сондата, привлеченных шумом. Они прислонились к стенам, курили, молчали и слушали музыку. Облегчение все сильнее проступало на их лицах. Сами охранники уже не расхаживали взад-вперед и не дергались, а просто слушали музыку, слушали так же внимательно, как и любой баймер.
Уилл тоже слушал, сев и положив руки на колени. Музыка кончилась, медленно, так же медленно, как спускающееся за западный горизонт Солнце. Баймеры разошлись по местам, отыскали свои циновки, легли — и мгновенно уснули.
А через несколько секунд лег и уснул Уилл.
Я же некоторое время еще бодрствовал в странной тишине, охватившей пещеру. В ней не было никакого движения, не считая мерцающих огоньков статического электричества. Охранники стояли неподвижно, как статуи. Люди Сондата ушли к себе. Я почувствовал, как пол подо мной слегка дрогнул, словно намекая на то, что извержение близится. Но на душе у меня был полный покой. Сегодня было много что сделано. Лишь бы извержение не произошло еще хотя бы пару «дней».
С этой мыслью я и уснул.
Весь следующий рабочий период я наблюдал за Уиллом Карристом, который старался держаться подальше от меня. Я уверял себя, что ему просто дали другую работу, но в душе чувствовал, что это не так. Когда рабочий период закончился, все тело мое было словно налито свинцом, и я побрел к нашим спальным местам. Но Уилла там не оказалось.
Я вспомнил, что мы проходили мимо трещины, ведущий к тайному пузырю Эдит Дюпре.
Значит, Уилл сбежал. Сбежал и оставил меня одного.
Удар от предательства друга был сильным. Я сел, закрыл руками лицо, и чуть не заплакал. Мне хотелось махнуть на все рукой, все бросить и ни о чем больше не думать. Из этого состояния меня вырвала музыка баймеров.