Во главе процессии шел главный топтун. Большую часть времени он шел бесшумно, но иногда чувствовал необходимость немного потопать.
Главный топтун провел процессию через весь город к западному воздушному шлюзу. Здесь купол изгибался вниз, превращаясь в «обтекатель». Дверь шлюза как раз и была в этом «обтекателе», а рядом находилось отделение полиции шлюзов.
Капитан этого отделения однажды уже остановил марсианские похороны и был за это понижен в должности. Марсиане, ввиду ряда необычных свойств организмов, были превосходными стеклодувами. Когда прибыло распоряжение открыть гробы для досмотра, Дориан Мокер на своих стекольных фабриках оказался перед лицом охватившей весь город забастовки марсиан. С тех пор в Марсо-порте больше никогда не препятствовали марсианским похоронам.
Поэтому, когда процессия приблизилась, полицейский капитан велел открыть шлюз. Через него прошел первый гроб, покоившийся на спинах разумных растений. Капитан полиции кивнул. Он давно уже разбирался в марсианских похоронах. В первом гробе возлежала душа покойного. Во втором его разум. В третьем — тело. Если же у вас не было денег, вы просто закапывали тело, надеясь, что душа и разум пойдут за ним по пятам.
Процессия набилась в камеру шлюза. Закрылась внутренняя дверь. Началось десятиминутное ожидание, пока давление воздуха в камере уменьшалось так, что сорогастеры могли снова привыкнуть к родной атмосфере. Затем открылась внешняя дверь, и процессия вылилась наружу.
На этом все и закончилось. Процессия направилась дальше, а капитан велел запереть врата, и стал надеяться, что именно на его долю выпадет вознаграждение за поимку троих человек, о котором несколько минут назад объявил Дориан Мокер.
Стояла ночь, и Песчаный Пес потел в своем гробу. Но он не мог ничего изменить, поскольку являлся трупом. На нем был скафандр, и он безуспешно пытался отрегулировать влажность. Однако, несмотря на все эти неудобства, он был доволен. Процессия уже прошла через шлюз, и его предусмотрительность вновь оправдала себя.
В десяти милях от города процессия остановилась, крышку гроба открыли. Песчаный Пес вышел из него на землю. К нему от своего гроба подбежала Виктория. Ее лицо выглядело страшненьким, искаженное стеклом шлема. Но она смеялась.
— Успокойтесь! — рявкнул Песчаный Пес.
Девушка с трудом подавила истерический смех.
«Плакальщицы», топтуны и скорбящие столпились вокруг них, и животы, заменяющие им головы, качались взад-вперед, что было эквивалентом их смеха. Песчаный Пес поискал взглядом главного топтуна и расплатился с ним, закрывая сделку.
Придурок чуть ли не подпрыгивал от желания действовать.
— Ну, пойдемте, шеф, тут неуютно. Да и некогда нам. Мне что-то кажется, что они там неласково обходятся с молодым парнем.
Песчаный Пес ожег его взглядом, затем взмахом руки велел Придурку заткнуться. Но Виктория уже услышала его слова. Ее глаза наполнились слезами, но подбородок упрямо выдвинулся вперед. Песчаный Пес обвел взглядом свою маленькую команду.
Они пошлепали по песку к мощеной дороге, которая вела к оазису Мэйсона. А похоронная процессия двинулась дальше к одному из тайных марсианских кладбищ, чтобы полиция, если вздумает проследить за нею, ничего не заподозрила.
Люди быстро шли по вздымающимся, как застывшие волны, песчаным холмам, и Песчаный Пес, как всегда, наслаждался окружающей средой, стараясь получить все до последней крошки наслаждение от этой прогулки. Волшебство марсианской ночи действовало, как бальзам, на воспаленные нервы. При каждом шаге в воздух вздымалось миниатюрное облачко тонкого, как пыль, песка, и повисало в разреженной атмосфере. Черное небо было расцвечено аккуратными разноцветными точками бесчисленных звезд. Под ноги все время попадались пустынные растения, через которые приходилось перешагивать или огибать их. Тут были и импортированные с земли кактусы окотилло, «кнуты кучера», а также вездесущая юкка.