Назир Махмуд Хамди: Да поможет мне Аллах! Я сразу же отвергаю это предложение. Мы — мессирия — свободный народ и кочуем согласно нашим традициям. Как я могу взять на себя ответственность?
Шейх Хамид: Раз ты так считаешь, то все останется по-старому, и завод будет закрыт…
Назир Махмуд Хамди: Ты неправ! Если издадут закон, о котором я говорил, то все будет по-другому. Давайте создадим племенной комитет, и пусть каждая группа пошлет в него своего представителя, и он будет нас контролировать. А что скажет директор?
Директор: У меня нет полномочий ни назначать контролеров, ни создавать племенной комитет, который бы регулировал передвижения племен. Это может сделать только администрация провинции. Но я передам ей эти предложения. Я не могу сказать вам, будет ли принят такой закон, хотя он, я думаю, был бы полезен. Еще раз спасибо за предложения и на этом закончим нашу беседу. Салам алейкум!
Вожди племен с достоинством попрощались, сели на своих верблюдов и группами удалились на все четыре стороны, чтобы рассказать остальным бедуинам, о чем порешили на собрании.
Мой суданский друг и я были приглашены шейхом Хамидом в его «ферик», лагерную стоянку группы, где большим полукругом расположилась дюжина шатров, имеющих форму полушарий. Нас угостили сладким молоком и крепким чаем, и скоро меня попросили прокрутить пленку с записью совещания. Все слушали не шевелясь, как прикованные, изредка вставляя замечания. Неожиданно вперед вышел шейх Бешри, дядя Хамида. Он был стар, но отличался живостью ума. Ему не терпелось сказать несколько слов в микрофон: впервые в жизни он видел такое волшебное приспособление, которое может передавать голос. Он сказал:
— Мы, мессирия, очень рады тому, что теперь благодаря помощи правительства живем в мире и безопасности. Раньше наша жизнь была намного тяжелей, чем сегодня. Нас теснил враг, с нами постоянно были борьба и нужда.
— И кто же был этим врагом? — захотелось мне узнать.
— Об этом я как раз и хотел сказать. Осенью сюда, в Дар Мессирия, законную область нашего племени, как саранча налетают со своими стадами другие племена. Кабабиш идут с севера, бороро — с запада из района озера Чад. Они теснят нас так, что мы вынуждены уходить на юг; вот почему нам приходится поджигать траву; так ведется с давних пор.
Теперь я понял, почему они не взяли старика на совещание: слишком уже откровенно он высказывался!
— Йа тавиль аль-’Умр, — обратился я к нему еще раз. — Вы многое повидали в жизни. Скажите, есть ли изменения к лучшему в жизни племен?
— Да, конечно, я думаю, они существуют, — отвечает он, немного подумав. — Раньше между племенами постоянно происходили столкновения из-за источников воды и пастбищ. Теперь воды хватает. Мы продаем молоко и зарабатываем деньги. Правда, нам досадно, когда машина не приходит и молоко скисает, но это поправимо, как говорит директор. Он хорошо сказал, да пребудет с ним мир!
У нас не было времени оставаться в лагере и ждать, пока приготовят еду, и шейх Хамид подарил мне на прощание симпатичную коричневую козу, которая, как маркитантка, сопровождала нас во всех поездках по Кордофану.
Полукочевники
Промежуточная форма перехода от кочевничества (иногда говорят о «полных» кочевниках, или «чистых» кочевниках) к оседлости — это полукочевой или, если хотите, полуоседлый образ жизни, в котором сочетаются элементы обеих хозяйственных форм — скотоводства и земледелия. В зависимости от того, какая форма преобладает, для характеристики населения применяют тот или иной из упомянутых выше терминов. Такая переходная экономическая форма может существовать десятилетия или даже, как показывает пример баккара, столетия. Развитие происходит в следующем направлении: полные кочевники → полукочевники → полуоседлые → оседлые.
Население на промежуточной ступени имеет большое преимущество, так как оно лучше защищено от экономических потрясений и голода, ибо, образно выражаясь, катится по двум рельсам: тяжелые последствия неурожайного года могут быть компенсированы продукцией животноводства; скот может пастись на тех полях, с которых нет смысла снимать урожай, поскольку злаки высохли, прежде чем налилось зерно. И наоборот, данная община в случае падежа скота может питаться продуктами земледелия. Полукочевники строго придерживаются сезонных циклов, которые в разных районах различны. В Месопотамии, например, годовой цикл полукочевников выглядит следующим образом: в ноябре — декабре проводят вспашку полей так, чтобы засевать их сразу же после начала зимних дождей. После сева вся племенная группа покидает деревню и отправляется на пастбища, где она, как и раньше, живет в шатрах и занимается в основном скотоводством. В это время у животных появляется приплод; избыточное молоко перерабатывается на консервы. Это хорошее время, заполненное интенсивной работой по уходу за стадами. По возможности группа собирает трюфели и другие дикие растения и охотится на газелей. Однако охота постепенно теряет свое былое значение: звери либо ушли в другие места, либо истреблены. В начале сухого сезона, то есть в конце апреля — начале мая, идет обратное переселение в деревни, где тем временем созрел урожай. Сейчас передвижение на пастбища и обратно осуществляется частично на грузовых автомашинах.
В деревне полукочевников
В жаркие, засушливые летние месяцы на «сэкономленном» пастбище пасутся стада, в то время как сами полукочевники «сидят» в деревне. Такое постоянное летнее поселение невозможно без хорошего колодца, дающего в жаркие месяцы изобилие воды.
Деревни полукочевников, где бы они ни находились, очень похожи друг на друга. Между низкими каменными или кирпичными домами все еще стоят черные шатры, и в зависимости от погоды можно жить либо на воздухе — в шатре, либо в постоянном доме, который по внешнему облику напоминает шатер. Они и состоят из двух помещений с отдельными входами. Один для женщин и детей, другой — для мужчин и гостей. Узкие отверстия в боковых стенах пропускают внутрь свет и воздух и одновременно служат дымоходами. Посреди отделения для гостей полыхает пламя очага для кофейной церемонии, так что стены плотно покрыты копотью и у обитателей дома сильно слезятся глаза. Счастье, что печи и плиты находятся во дворе! Потолков нет, а есть балочные перекрытия, на них кладут соломенные маты, и они хранятся там, пока хозяева не отправляются на весеннюю кочевку. Всякий раз, когда я попадал в покинутые деревни, у меня появлялось щемящее чувство: казалось, будто нечто странное побудило людей сняться с насиженных мест.
Кроме верблюдов, овец и коз (а их количество сократилось), у полукочевников имеется много ослов, которых используют для вспашки полей, они держат также птицу и немного крупного рогатого скота. Именно наличие последнего говорит о том, что переход на оседлость идет быстрыми темпами, ибо этих животных не берут с собой на весеннюю кочевку. Для ухода за ними часть общины остается в деревне. Мало-помалу из временных поселений полукочевников образуются деревни с постоянными жителями. Здесь оседают торговцы, открывая лавки и предлагая бывшим кочевникам ранее неизвестные им товары. Это ведет к возникновению новых потребностей и, следовательно, вызывает стремление зарабатывать деньги. Государство, строя в деревнях школы, больницы и другие учреждения, способствует тем самым переходу на оседлость. В Северном Ираке после революции правительство построило образцовую деревню для шаммаров, в которой имеются электричество, гигиеническая установка для питьевой воды, многоклассная школа, больница, ветеринарная станция и центр социального обслуживания жителей деревни. Она служит примером для подражания — в 1962 году в Джезире насчитывалось уже 64 деревни, в которых постоянно проживали шаммары. Разумеется, не все эти деревни так хорошо оснащены, как образцовая.