Уже несколько десятилетий способные арабские ученые, такие, например, как египтяне Мухаммед Авад и Ахмед Абу Зейд, иракцы Ахмед Абдель Джалил Тахир и Али Варди, суданцы Сунни Банага и Хасан Исмаил и многие другие, занимаются проблемами бедуиноведения; результаты их исследований опубликованы в многочисленных книгах и статьях. Научные институты в Алжире, Александрии и Каире, в Дамаске, Багдаде и Эль-Кувейте готовят специалистов по проблеме перевода арабов пустыни на оседлость. Прежде всего они изучают социологические методы. На международных конференциях ученые обсуждают накопленный опыт и намечают дальнейшие мероприятия.
Арабские и европейские этнографы, историки и исследователи фольклора уже давно собирают находящиеся под угрозой уничтожения сокровища духовной и материальной культуры бедуинов и сохраняют их в архивах институтов и в музеях. Во многих арабских странах сегодня собраны богатые коллекции таких материалов, хотя они еще не экспонируются должным образом. Для изучения культуры бедуинов — их быта, нравов, устного творчества — в полевых условиях необходим большой такт, тонкое чутье, а иногда даже и ловкость.
Чтобы установить контакт с бедуинами аулад-али, летом 1969 года я при поддержке египетского министерства культуры и Культурного центра ГДР подготовил доклад с демонстрацией диапозитивов об истории и культуре арабов-кочевников, с которым выступил в Мерса-Матрухе. Для меня это был, пожалуй, самый важный доклад из многих, с которыми я когда-либо выступал. Пришло около 400 слушателей, которые с трудом разместились в зале городского клуба. Там были и многочисленные вожди племен. После того как мусульманские священнослужители обратились к Аллаху с просьбой благословить это мероприятие, я наконец смог начать. Слушатели с явным интересом следили за моим рассказом о возникновении бедуинства, об исторических перемещениях арабов и широко раскрытыми глазами смотрели на цветные диапозитивы, проектировавшиеся на большой экран.
Я намеренно показывал больше фотографий, относящихся к восточноарабскому региону, и меньше внимания уделил североафриканским племенам. Желаемый результат не замедлил сказаться: как только я кончил говорить, посыпались приглашения побывать в различных племенных группах аулад-али. Некоторые стали сетовать на то, что в докладе не нашли должного места аулад-али. Их честолюбие было задето: «Пожалуйста, приезжай к нам и фотографируй, что тебе будет угодно!» Складывалась весьма благоприятная обстановка для дальнейших исследований, о чем только может мечтать этнограф.
Собирательскую работу для музейных целей, то есть приобретение предметов материальной культуры бедуинов, часто затрудняет незаменимость вещей, находящихся в шатре. Все они служат практическим целям, и владелец зачастую, даже если он очень добр, не может с ними расстаться. Это относится, например, к кожаной колыбели. Всякий раз, когда мне приходилось видеть в шатре такую «хабабу», она бывала занята. У кого повернется язык требовать от матери, чтобы она вынула своего младенца из люльки и продала ее музею?
То же самое относится и к прекрасным старинным кенским украшениям из серебра и золота. Эти сокровища ревностно хранятся и передаются от матерей к дочерям, и никто из них не может с легким сердцем расстаться с ними.
Трудности при деловых переговорах с бедуинами объясняются тем, что они уже знают цену золоту вообще, но тем не менее еще не могут определить, сколько стоит каждая изготовленная ими вещь, потому что неизвестна их рыночная стоимость. Иногда за какой-нибудь предмет они требовали с меня астрономические суммы, так что я был вынужден с благодарностью отказаться от покупки, а в соседнем лагере за тот же предмет мне предлагали вдесятеро меньше.
Кроме предметов материальной культуры, ученые систематически коллекционируют памятники духовной культуры бедуинов: рассказы, касыды, образцы музыкального и танцевального искусства. Как в этнографическом музее посетителей радует бедуинский шатер с его интерьером и предметами быта, так и в концертном зале зрителей привлекает арабский фольклорный ансамбль темпераментных хороводных бедуинских танцев.
Взгляд в будущее
Рассмотрев экономические, социальные и культурные проблемы современного бедуинства, отважимся бросить взгляд в его будущее. Не нужно быть пророком, а достаточно быть просто трезвым наблюдателем, чтобы похить, что современные тенденции социально-экономического развития арабского мира направлены на постепенное отмирание бедуинства. Правительства многих арабских стран ставят своей целью в будущем перевести на оседлость те племенные группы, которые сегодня еще кочуют по пустыне, и проводят в связи с этим соответствующие мероприятия. На пути к полной оседлости находится стадия полукочевничества, и действительно чисто полукочевников из года в год увеличивается, в то время как число полных кочевников соответственно сокращается. Коль скоро первый шаг в направлении перехода на оседлый образ жизни уже сделан, окончательное решение этой задачи — вопрос времени. И этот период будет тем короче, чем больше внимания то ил! иное правительство будет уделять бедуинской проблеме.
Трибализм и связанное с ним эгоцентрическое племенное мышление тормозят политическое развитие молодых национальных государств. Преодолеть их — одна из задач, стоящих перед многими правительствам! арабских стран. Такую задачу, разумеется, нельзя ре шить сразу путем декретов. Это длительный процесс успех которого будет зависеть от уровня народного образования и активности прогрессивных политически: организаций. Давно известно, что традиционная идеология и стереотипы поведения обладают большой цепкостью и упорством; они продолжают существовать и в изменившейся внешней среде. Арабские специалисты установили, что в настоящее время свыше половины сельского населения Северной Африки и Передней Азии еще сохраняют так или иначе выраженные племенные связи. В развивающихся странах это проявляется в случаях непотизма, кумовства, семейственности. Государственные деятели, занимающие влиятельные посты, оказывают покровительство своим соплеменникам, предоставляя им «тепленькие местечки». Консервативная роль племенного сознания проявляется даже чисто внешне, в тех городских кварталах, где селятся бывшие кочевники. Переселяясь в город, они стараются сохранить свои племенную принадлежность. Традиционный принцип родства здесь согласуется с новым территориальные принципом. Обычай заключать браки внутри одного рода сохраняется. Для оказания моральной и экономической помощи в случаях заболевания или смерти в той или иной семье или нарушения закона членом общины создаются частные организации. Эти организации собирают денежные средства, заботятся об осиротевших детях и т. п.
Таким образом, «асабия», племенная солидарность сохраняется. Как показывают приведенные выше при меры, она имеет ряд весьма позитивных аспектов, но 1 целом тормозит развитие национального самосознания а без него невозможно и развитие современного государства.
Но самый сильный аргумент против сохранения традиционного бедуинства — экономический. Экстенсивное кочевое скотоводство приносит ничтожную пользу народному хозяйству страны, потому что собственники стад заботятся прежде всего об увеличении поголовья животных, ибо, согласно традиционным представлениям, размеры поголовья являются показателем благосостояния и социального положения, а в конечном счете — мерилом счастья. В книге «Переход кочевников на оседлость» Р. Герцог подчеркивает, что продажа животных, особенно здоровых, наносит удар гордости владельца. Поэтому до сих пор предложение скота на рынках, как в количественном, так и в качественном отношениях, значительно ниже того, что можно было бы ожидать, особенно учитывая большое поголовье различных его видов.
История суданского молокозавода в Бабанусе показала приблизительно такое же отношение кочевников к продаже продуктов скотоводства, но вместе с тем она обнаружила определенные изменения в этом отношении.