Глава 9
Спустя 5 дней.
И вот эти самые 2 надзирателя. Они, как работники на скотобойне, только издеваются над людьми. Человеческое тело для них, как падаль. те самые двое надзирателей режут, рубят и шинкуют людей на мелкие кусочки, продавая их органы на чёрном рынке. Вот какой значит заработок на всех. Кто-то бьёт тюремщиков, кто-то добивает, а кто-то убивает и расчленяет. И они делят всю сумму такого заработка на чужих органах между собой.
Сколько крови. Я не видел столько крови со времен кровопролитных войн. (Не надо фыркать носом, мой читатель. Если мои предложения не написаны по стандартам и правилам, это не ошибка. В своих мыслях я рассуждаю своим языком и не нуждаюсь в поправках, иначе мои мысли потеряют свою ценность.) КРОВОПРОЛИТНЫХ. Именно это слово описывает суть войны, которая на самом деле не имеет никакого смысла. Люди просто проливают кровь* и толку в этом никакого, кроме статуса победителей, которые умрут чуть позже проигравших на пару десятков лет.
Знаете, после нескольких пыток я сам начинал сходить с ума. Я понимал, что это убийцы, насильники, воришки и просто нечестные, непорядочные люди, но мне было их жалко. Я увидел проступающие слёзы на лицах безжалостных и грубых мужчин с униженным взглядом.
- Ударь его. - сказал один из надзирателей.
Я стоял и не произнёс ни слова. Я - бывший офицер со стажем, человек, за спиной которого было убито множество врагов и предателей Родины, не могу ударить беззащитного в данной ситуации, прикованного цепями, человека, что когда-то воплотил свой грех из мысли в реальность.
- Ну же! Чего ты ждёшь? Разве тебе не хочется его ударить? Ну же, офицер, посмотри на эту рожу. Считай, что он предатель Родины. Ударь по его облупленной морде.
Я всё ещё не сдвинулся с места смотря в глаза этому 20-летнему парню, который смотрел на меня с вызовом и ждал удара. А он крепкий орешек. Не смотря на издевательства со стороны сторожей, он достаточно силён и его дух ещё не сломлен. Второй надзиратель был спокоен, он стоял у самой двери, держал замок и только молчал, ждал моих действий.
- Ууу да вы только посмотрите, ты боишься ударить его?! - начал усмехаться первый - Какой из тебя надзиратель? Ты боишься ударить предателя Родины? А может тебе просто надо помочь, чтоб ты уловил суть? Давай представим ситуацию, что этот маньяк напал на твою дочку... Сколько ей там? 9 лет, да? В ту же секунду я ударил надзирателя и размазал его по стене. На тот момент я был зол. Очень очень сильно. Я просто не выдержал.
Второй сторож тихо начал хлопать.
- Браво. Вместо того, чтобы пытать заключённого ты бьёшь надзирателя.
- Я никогда не буду выполнять чьи-либо приказы. И кого бить я сам решу. кто этого заслужил, тот и получит. Имею все права не подчиняться, так как вы - не моё начальство.
Я вышел из камеры. Надзиратели вышли следом за мной. Первый держался за свой нос (видимо я сломал его), а второй шёл с маленькой ухмылкой.
Я ликовал. Смог поставить их на место и сразу дал понять, что теперь здесь всё измениться.
Если не показать вовремя людям, что ты имеешь чувство собственного достоинства, то ты уже проиграл.
Глава 10
Каждый день мне снятся кошмары. Я проводил их анализ на протяжении этого месяца и обнаружил нечто странное. В самом начале моего бытия за решёткой мне виделись жуткие сны о том, как плохо быть в камере и через сколько трудностей мне придётся пройти. Спустя месяц моего продолжительного заточения моё подсознание изменилось. Стали сниться кошмары о том, как страшно и не безопасно снаружи, за пределами камеры. Меня перестало волновать то, что со мной произошло и через сколько меня выпустят. Я осознал, что должен смириться с этим фактом. Кстати, готов сделать заметку, что очень часто вижу видения из моего детства. Ещё на моём теле больше нет живого места: живот и спина в ранах от кнута, ноги в синяках и, возможно, парализованы. Я не чувствую их. С одной стороны, это плохо, но я научился видеть плюсы и теперь я не чувствую боли, когда меня бьют ниже бёдер. В моей камере по-прежнему мрачно и сыро, поэтому мои лёгкие уже не справляются. О, я слышу шаги сторожей. Сейчас я получу свою ежедневную порцию боли, но я не боюсь, я привык смеяться им в лицо. В скором времени я сойду с ума и начну смеяться вслух, тогда меня и утащат в этот тёмный коридор, как и моего друга. Ну давайте, идите сюда. Пусть они и молча бьют, но я знаю, что они те ещё болтуны.
Глава 11
Уже месяц я работаю в тюрьме и слежу за порядком, в котором надзиратели ведут себя хуже, чем заключённые. Я дежурил на 2 этаже всё это время, но потом мне сказали, что какой-то надзиратель получил в ответ за избиения от заключённого в глаз. Судя по рассказам, парень с сильным характером и за ним нужен строгий контроль. Заключённый бьёт хлёсткими ударами каждого, кто дотронется до него. При этом всём, он ещё и делает это лёжа, у него явно проблемы с нижними конечностями, но верхние работают только лучше. Надзиратель, когда ударил в очередной раз кнутом получил тем же в ответ по лицу. Тот как заорал на весь этаж от боли. Я видел его сейчас и у него огромный шрам. Он был уволен старшими из-за своей неуклюжести. Не хотят портить статус надзирателей в глазах заключённых. Я вызвался на этот этаж и пошёл интересоваться кто осмелился ударить в ответ. Я зашёл в служебное помещение, где сидели ещё двое надзирателей, которые дежурят теперь со мной на этаже. Они обсуждали недавно происходящие события. Я хотел увидеть его. Перед этим меня предупредили, это мёртвая зона и ни в коем случае нельзя издавать громкие звуки. Я поинтересовался как это работает и мне объяснили, что на каждом этаже есть свои пытки. На 3 этаже пытают молчанием, как бы это глупо не звучало. Психологическое давление и при этом избиение. Так вот за что ещё уволили того надзирателя, он заорал в этой зоне и теперь все заключённые в ней обрели уверенность в том, что слышат. Не вижу смысла пытать и дальше тишиной. Глупая пытка, такая же, как и все остальные. Я вошёл по коридору и обнаружил пустые камеры. Весь этаж пуст и только вдалеке я заметил воспламеняющее тело от победы. Это существо ликовало и торжествовало. Получается, весь этаж для одного заключённого. Кто же он такой? Я подошёл прямо к его камере и наблюдал за его улыбкой, которая вот-вот превратиться в унылый вид из-за потери хорошего воспоминания. Парень был избит чуть ли не до смерти и всё равно смог повалить надзирателя и ударить его кнутом. Он был в крови и рядом текла целая лужа. Я ещё не видел настолько измученное тело и решил помочь ему. Я зашёл в камеру и посадил его к углу стены. Сходил за половой тряпкой и принёс ему воды. Напоил его с блюдца и убрал кровь. Взял маленькую тряпочку и протёр его ссадины спиртом. Он ныл от боли, но понимал, что это во благо. Парень был немного удивлён, что о нём заботятся, но он принял эту заботу в скором времени.
- Зачем ты помогаешь мне? - спросил заключённый меня и я сел за пределами его камеры на табурет, чтобы никто не видел, что я был рядом с ним.
- ты молодец. Я пусть и не работаю здесь так долго, но впервые увидел человека, которого сложно сломать. Ты не боишься говорить вслух?
- мне уже всё равно. Моего друга убили за это, а мне уже плевать. Я бы предпочёл умереть. Самому противно, месяц назад я ещё боролся со смертью, а сейчас готов её принять.
- согласен, ты не в лучшем положении, чтобы хотеть жить дальше. Не знаю, как ты тут оказался и по какому делу сидишь, но я не осуждаю тебя. Как звать?
- я не помню. Ничего не помню. Даже не знаю причины заточения в тюрьме и срок.
- вот как, неплохо ты вляпался. Давно сидишь?