Глава 6
Ко мне за все эти два года ни разу ещё не подселяли соседа по камере. О, как я давно не видел тусклых человеческих глаз, как у тебя и ещё чистую кожу, которая не чувствовала жжения после первых пятидесяти хлёстких ударов кнута. Ещё не столь исхудалое тело, которое тяжело дышит влажным воздухом и сидит напротив меня, даёт мне надежду свободы, освобождения и конца гнилой погибели. Мой разум так отвык видеть живых людей, пусть даже им и предстоит ужасная учесть, но я рад тебе, нежели этим психически нездоровым стражникам ада. Подумай, ведь я жил среди них. За всё это время я ни разу не слышал их голосов, надзиратели стали говорить шёпотом громче лишь спустя год. Возможно, они и посей день считают, что у меня ипохондрия (преувеличенные опасения за своё здоровье). Это, мой юный друг, состояние человека, проявляющееся в постоянном беспокойстве по поводу возможности существования не имеющейся на данный момент болезни. Когда ты внушил себе, что глух и твой разум создаёт иллюзию тишины. Мираж. Интересное я дал описание, не так ли? Сидя в камере, довольно долго вспоминал свой лексикон, которым прекрасно владел до заточения. Я так хорошо и углублённо его развивал в собственном мозгу, что могу вести диалог и немного философствовать. Советую и тебе заниматься гимнастикой души и разума. Это позволит тебе не сойти с ума и выбрать нужный путь.
- А у меня есть выбор? – спросил я у своего соседа.
- Определённо. Каковы могут быть твои дороги? Хочешь узнать, что тебя ждёт в дальнейшем? Так вот, слушай и запоминай. Если ты не прислушаешься ко мне, то уже через несколько дней твои кости дадут собакам на обед. Если же ты услышишь меня и начнёшь воплощать мои советы в реальность, то ты выйдешь отсюда и оставшуюся жизнь проведёшь либо в обществе среди людей, как делают заключённые, либо наоборот прибегнешь к одиночеству из привычки. Возможно, у тебя на свободе есть женщина, от поцелуя которой ты пьянеешь больше, чем от бокала вина. А если у тебя есть семья? Есть продолжение рода, память о давних предках.
- Я ничего не помню. Как я сюда попал? За что? Каковы были причины моих мук? Я сочувствую тебе и проявляю эмпатию (сопереживание). Ты многое пережил и, благодаря твоим усилиям, смог прожить уже такой срок, но я не менее подавлен. Я не помню свою семью, хоть и во снах появляются мелкие наброски их внешности. Мне страшно, что, не имея социума, я сойду с ума.
- Поверь, общество не поможет тебе стать личностью, по-моему, мнению. Оно сделает тебя конформистом, тем, кто меняет своё мнение, в пользу окружающих. Живущие на свободе заколочены и ограждены гораздо сильнее нас. Их подавляет и ими влияет общественное мнение. Сидя в четырёх стенах конечно хочется общения, я жаждал этого целых два года. Сейчас я безудержно счастлив при общении с тобой, но на свободе будет огромный переполох внутри самого себя. Ты не заметишь, как уже превратишься в послушного раба и начнёшь тягать огромный груз под названием «страх». Боязнь не добиться успеха, не оправдать чьи-либо ожидания. Думаешь, это простая банальность? Нет, все мы постаревшие дети, а в том возрасте мы не осознавали простых вещей и прислушивались к каждому. Забудь о социуме. В любом случае сейчас ты будешь один. Я не в счёт. И вот мой секрет, как не сойти с ума, если ты в полном одиночестве? Всё это время я занимался интроспекцией. Если говорить проще, то это самоанализ. Научись смотреть на себя со стороны. Нет, не заставляю болтать с самим собой или прислушиваться своего внутреннего голоса, хотя порой шизофрения – лекарство для заключённого. Во времена одиночества я анализировал собственное тело и дух. Мой разум вполне адекватен, чтобы следить за своим внутренним спокойствием и чувствами в целом. Казалось бы, вести беседы без слушателей было бы глупо, но я сидел напротив плесневой стены и примерно полтора года бормотал в пустоту. Иногда вспоминаешь всё живое, всё, что было вокруг тебя и горит внутри тебя. Смотря в эту мрачную стену, я вижу Родину и всё, что охватывало меня до заточения. Это не какая-то патриотическая реплика. Я правда сижу в сырой камере и мечтаю вернуться на свободу, пробежаться по роскошным лугам или же просто прогуляться в шумном городе. Верь или нет, но мне плевать, куда я попаду. Лишь бы не в сырую камеру строгого режима. Душа не дремлет, ей просто больно. Я часто жалел себя и проявлял слабость. Говорил о том, как поплатиться, грешный мой друг, за гибель моего настоящего и будущего. Успокаивать себя местью не самый правильный и достойный вариант. Ты – один из тех, кто дал мне надежду и силу собственной личности. Я ещё никогда не чувствовал удовлетворение от знакомства с человеком, скорее из-за отсутствия подобной возможности в районе двух лет. Хотя, учитывая мою прошлую жизнь, я не смог найти хорошего друга и верного товарища. Никто не попытался вызволить меня и в мою сторону не было сожаления. Скажу тебе прямо - если бы кто-то хотя бы хотел вытащить меня отсюда, то я без лишних мыслей жил этим. Сидел здесь бы все свой 15 лет ради того самого человека, который верил в меня, в то, что я справлюсь. Сочувствовали многие, но никто не поддерживал. Сочувствие – это не помощь и не поддержка, лишь даёт понять пострадавшему, что его ничего не спасёт. Я легко осознаю своё пустое место в обществе и мне не плохо. Мне было это ясно с самого рождения. Не тяну долгих пауз и не хочу проявлять очередную слабость. Я смог два года находиться в одиночестве и не сломаться. Это не тюрьма, а настоящая психбольница. Я прошёл проверку на прочность и доказал самому себе, что силён. Да не только себе, я доказал это всему миру. Всем, кому плевать на меня, всем, кто сочувствовали мне, всем кто даже не знал о моём существовании или тем же надзирателям. Запомни, мой недавний друг, я доказал о силе духа и разума, дал знак тебе на верный путь, и ты сможешь следовать правильной дорогой навстречу свободе. Я уже сделал своё дело. Я доказал. Доказал. Доказал.