Выбрать главу

Роман Долматов

В четырёх клавишах от блаженства

(прозаическая сюита)

Что такое музыка? Что она делает?

И зачем она делает то, что она делает?

Л. Н. Толстой «Крейцерова соната», 1889 г.

Часть первая. В четырёх клавишах от блаженства

Клавиша первая. Аллеманда

В бытность мою студентом, когда для подросткового возраста я уже был не так мал, а зарево молодости всё ещё пряталось за горизонтом, так вот в это‑то краткое междувременье я и познакомился с леди Ю.

В тот тёплый апрель, залитый зеленью расцветших после зимы тополей, я ходил на классы гитары уже полгода. Мои занятия проходили трижды в неделю в старом, полумузейного вида приземистом здании музучилища.

Привычно кивнув охраннику, сидевшему в вестибюле, я не стал лезть в карман куртки за пропуском: здесь моё лицо хорошо знали и даже какое‑то время назад запомнили моё имя. Сонный взгляд верзилы в синем костюме, увидя меня, оживился и наполнился смыслом. Впрочем, длилось всё это пару секунд; как только я скрылся на лестнице, глаза вновь по-мутнели, до прибытия следующего гостя.

К тому моменту, как я поднялся на верхний, четвёртый этаж, урок уже начался и я зашёл в аудиторию последним. Екатерина Сергеевна кинула в мою сторону неодобрительный взгляд поверх своего пюпитра, когда я, скрипнув дверью, прокрался к ближайшему свободному стулу.

— Ну, что же, давайте теперь перейдём к разбору этих десяти тактов, — пока она шуршала нотными листами, я успел расчехлить гитару. Девушки рядом стали тихонько переговариваться.

— Как тебе фильм, ты ведь глянул? — Саша нагнулся ко мне, говоря почти на ухо.

— Неплохо, но режиссура могла бы быть лучше.

— Скорсезе мне тоже!

— И ты знаешь, я нисколько не пожалела, что выбрала этот лак.

— Отрывок достаточно сложный, впрочем, вам не помешает ещё раз отработать staccato.

— От Тарковского слышу.

— Я всегда беру в «Престиже», там дешевле и выбор больше.

— Давай ты станешь критиком, а я посмотрю, какие у тебя будут рецензии.

— А ведь нужно, чтобы какие‑то деньги ещё на лето остались.

— Итак, тишина, господа! Сосредоточились!

Вразнобой зазвучали настраиваемые гитары.

— Будешь так придираться, ничего больше не посоветую. — провёл мелодично Саша по струнам, подкручивая колки.

Я скорчил рожицу в ответ до того, как комната наполнилась звуками польки. Отставшая от всех остальных, партия Анжелики завершилась последней. Брошенного невзначай взгляда мне было достаточно, чтобы заметить, что её ногти действительно приобрели ядовито-красный оттенок. Мои глаза остановились на замершей руке девушки. Монотонные наставления Екатерины Сергеевны доносились, звуча с орбиты Земли, пока я смотрел, как нежные пальцы, привольно разлёгшись, отдыхали на струнах.

— Посмотри, что за штуку я с собой захватил. — я очнулся от оцепенения.

Зажатая в кулак рука Саши, распрямилась в протянутую ладонь, и в тусклом отсвете лампы заблестел металлический шарик.

— «Ядро Мюнхгаузена», всё‑таки взял, — заметил я равнодушно, хоть и внутри весь затрясся, предвкушая забаву заранее.

Так называли мы подшипники между собой, служившие нам оружием ближнего боя (а верно прицелившись, неизвестно насколько дальнего), соответственно, выбор стоял теперь лишь за удачной мишенью. Сколько «ядер Мюнхгаузена» было кинуто в прочих сверстников, сколько таких попадало в стекла домов или в плечи, спины и лица — куда, зависело только от медлительности отдельных растяп.

— У меня их здесь знаешь сколько, — миру явилась ещё целая горсть таких же маленьких шариков, вынутая из кармана.

Я приготовился к артобстрелу.

Первый мой залп угодил в подоконник, заставив учительницу прерваться. В раздавшемся перекате смешков я едва удержался от соблазна к ним присоединиться.

— Кто это сделал!? — вопрос повис в тишине.

Через минуту вновь зазвучали мотивы польки, и невозможно было вообразить, какое гробовое молчание нависло над помещением каких‑то полсотни секунд назад. Следующий выстрел произвёл Саша, и если бы не та злосчастная пулька, если бы не тот вопль Екатерины Сергеевны от внезапного, резкого щелчка по носу, одному Богу известно, случились бы эти события, о которых я собираюсь вам рассказать далее.

Поиски виновника не заняли много времени. Когда разразившаяся хохотом аудитория смолкла, и женщина, положив руку на переносицу, стала вглядываться в лица, она быстро отыскала, по её мнению, выглядевшее наиболее преступным.

Что именно преступного было в тот момент в моём взгляде, или причёске, или же в линиях моих щёк, я и сейчас затрудняюсь сказать. Впрочем, стрелявшим посчитали меня, и я оказался в пустом коридоре ещё до середины занятия.