Маленький столик был возле окна и его Леонид вытащил на середину.
«Хорошо. Вернусь сюда же в обед, когда буду всех дожидаться.»
Возвратился в эту аудиторию он сразу по окончанию пар и провёл здесь примерно минут двадцать, ходя из угла в угол, и ради забавы даже разложил пасьянс пару раз, чтобы отвлечься, — колоду карт для покера Коган брал с собой как раз для таких случаев.
Первыми из приглашённых явились девушки, принёсшие торт. Леонид поднялся из‑за стола на их стук в тот момент, когда четвёртый ряд дам всё никак не желал складываться и он уже подумывал было совсем оставить эту забаву.
Юля, войдя, удивилась тому, что ещё никого нет.
— Вы сегодня первые ласточки, — улыбнулся Коган. — Давайте же дождёмся остальных.
Долгое время Леонид изумлялся, как они догадались раздобыть торт именно в форме скрипки; подобная внимательность его глубоко тронула.
— Эта идея — моя, — призналась Оксана, достаточно было только Леониду снова рассыпаться в благодарностях.
Услышав это, Коган принялся с удвоенной силой вертеться вокруг неё, стремясь предугадать её желания, будучи рукой помощи где потребуется.
Как часто такое бывает, с молодыми и пылко влюбленными, скрипач видел знаки расположения Оксаны к нему, там где их на самом деле и не было. Так, например, в его мыслях глубоко укоренилось соображение о том, что она специально выбрала торт такой формы, дабы намекнуть о симпатии. А уж, когда Оксана, из‑за тесноты комнаты более, прошагала к столу, зацепив парня плечом, тот уж совсем потерялся, чтобы это такое могло означать с её стороны.
Принялись украшать свечками белый кремовый верхний слой лакомства. Леди Ю вынула восемнадцать из коробочки, принесённой ею с мыслью о том, что без свечек должный эффект на виновника торжества не будет произведён.
Коган намеревался раскрыть свои чувства Оксане ближе к концу Дня Рождения, когда и он, и она будут расслаблены под воздействием изрядной порции алкоголя. Чтобы придать своёму признанию романтической глубины, он даже сочинил стих накануне, который начинался словами: «Твоих очей и губ твоих прекрасны очертанья», повторяемый им всё утро. И сейчас, он невидящими глазами смотрел на свою руку, державшую нож, разрезавшую кусочки, а перед ним всё плыли написанные им строки.
Раздалась барабанная дробь в дверь, и оттуда назвали пароль.
— Открывай, сова, медведь пришёл! — шутливо отозвался из коридора Саша.
Пришедших встретила Ю. Я, увидя её в дверях, сразу же отвесил комплимент по поводу её новой причёски. Юлия, хоть и была приятно удивлена таким моим неподдельным участием, особого вида не подала, отреагировав холодно.
— Привет, ребят, — сказал нам Коган, быстро облизнув пальцы, и после приветственных рукопожатий снова вернулся к разрезанию торта.
Я, помахав рукой так, чтобы именник не видел, намекнул Саше на то, что открытка по-прежнему находится в пакете.
Тот хлопнул себя по лбу и принялся вынимать её оттуда.
«Господи, какой идиот! Какая черепашья прыть!» — не без усилий я вырвал открытку из Сашиных рук, чтобы он не напортачил и с поздравлением.
Саша, встретив моё критичное к его способностям отношение, обиделся и отошёл в угол к Ю. Пожелания Когану я произнёс от нас обоих единолично.
«Молоко любимой женщины», — узнала этикетку Оксана, принявшись выставлять бутылки на стол. — Я такое пробовала прошлым летом на море.
— Взяли в супермаркете первую, на которую…
— Санёк, много слов! — прервал я его. — Опирались на мой вкус, — и деланно поклонился.
Саша помрачнел и попытался отстоять свою позицию.
— Ты чего меня затыкаешь? Я такое же право высказаться имею.
Я взялся объяснять, почему надо сначала думать, а говорить после. Оксана тем временем достала всю выпивку, что была.
Наши прения стали затягиваться и в конце концов вмешалась Леди Ю.
— Ром, заканчивайте уже склоку, — произнесла она миролюбиво. — Ты портишь мне настроение.
Осёкшись, я понял, что затрудняю себе все дальнейшие действия и решил не возражать ей.
В ожидании Эндрю мы расположились кто где, разговорившись о разных житейских делах.
— Прочитал книжку недавно, — признался Коган. — Какой‑то исторический роман. Поразило обилие сносок. Создаётся такое чувство, что автор стремится разжевать даже всем очевидное своими пояснениями.
— А что за писатель? — полюбопытствовал Саша.
— Не помню, честно сказать. Это же надо! Дать сноску в конце главы с истолкованием, кто такой Наполеон, — Леонид развёл руками.
— И этот бездарь считает, что он один в курсе кто есть из себя Бонапарт? Да, я, пожалуй, подумаю, что он не полководец, а, — и Коган махнул головой в сторону торта.