Трис долго не мог успокоиться, нервно шагал взад и вперед. Слова «секретчика» глубоко оскорбили его.
Когда страсти улеглись, Шукшин сказал, обращаясь к Мадесто:
— Вы ждете наступления союзников. Но ведь Красная Армия наступает! Красная Армия уже недалеко от границ Германии! Есть все условия для развертывания активной борьбы. Конечно, эта борьба потребует жертв. Но ведь советский народ не жалеет своей крови. Красная Армия борется не только за свободу своей Родины…
— Господин Котовец, — запальчиво перебил «секретчик», — у вас нет чувства реализма. Вы не хотите считаться с нашей обстановкой. Белая бригада и Секретная армия могут выступить только после того, как немецкие части будут атакованы войсками союзников здесь, во Франции, в Бельгии… Мы будем с ними взаимодействовать. Если мы окажемся в трудном положении, они быстро придут к нам на помощь.
— Это правильно, — проговорил Мадесто. — Мы должны выполнять директивы командования…
Убедившись, что дальше вести об этом разговор бесполезно, Шукшин сказал:
— Итак, вы начнете действовать с открытием второго фронта? Хорошо. Но вы говорите, что у вас мало оружия. Как я понимаю, вы получите оружие от англичан?
— Да, нам обещают. Нам сбросят оружие!
— Я могу рассчитывать, что русские партизаны тоже получат оружие и боеприпасы?
— Мы не знаем, сколько получим оружия, господин Котовец, — ответил уклончиво «секретчик». — У нас много людей. Секретная армия и Белая бригада — это десятки, сотни тысяч…
— Камерад, мы будем драться вместе! — Мадесто положил руку на плечо Шукшина. — Понял, вместе? Я получу оружие — ты получишь. Вместе! — Мадесто поднялся. — Я хочу верить, что второй фронт откроется скоро. Тогда уж мы дадим этим мерзавцам!
Мадесто и «секретчик» ушли. Глядя им вслед, Шукшин проговорил:
— Ну, что скажете?
— Если у Мадесто будет оружие, то мы его получим, — ответил Вилли. — Наверняка! Он пошлет к дьяволу все директивы…
— Не хочу быть пророком, Вилли, но оружия не будет, — сказал Трефилов. — Почему англичане поддерживают «секретчиков» и «белых»? Потому что они выступают под девизом: «Да здравствует король». Но если английская разведка узнает, что «белые» сотрудничают с партизанами, с коммунистами… Да, у нас одна возможность добыть оружие — взять его у врага. Это наш самый надежный арсенал.
Весенние грозы
Небо затягивается черными, с фиолетовым подбоем тучами. Воздух неподвижен, деревья, невидимые в густой темноте, замерли, не дрогнет ни один листочек. Даже лягушки, громко квакавшие в низине, на озере, приумолкли.
Дядькин сидит у костра, разведенного на дне глубокой, узкой ямы. Лицо его, освещенное слабым светом, струящимся между ветвями, кажется угрюмым. Острые серые глаза прищурены, напряженно смотрят в одну точку.
Сегодня ночью партизаны должны нанести по врагу сильный удар в нескольких местах одновременно. Дядькин задумал эту операцию давно, готовил ее долго и тщательно. В этой операции участвуют все шесть отрядов бригады и несколько групп бельгийских партизан. Они охватят большой район, от Мазайка до Леопольдсбурга. Взлетят на воздух мосты и склады, эшелоны с боеприпасами и вражескими войсками, перебрасываемыми на советско-германский фронт из Франции и побережья Бельгии. Сведения о воинских эшелонах передаются из Брея, Хаеселта, Леопольдсбурга: на станциях работают разведчики Кучеренко, бельгийцы.
В эту же ночь второй отряд атакует гестаповцев, готовящих облаву в Кинрое. По сведениям, переданным разведкой бельгийских партизан (эти сведения доставила Гертруда Хендрикс), машины с карателями подойдут к Кинрою в четыре часа ночи. Второй отряд и группа бельгийцев перехватят их на дороге, далеко от села. Этой операцией будет руководить Дядькин. Через час он, Маринов, Воронков, помощники начальника штаба Боборыкин и Зевков двинутся в Кинрой, к месту засады. Их проведет туда связной командира отряда Станкевич. Он уже здесь, сидит поодаль от Дядькина, в кругу партизан, негромко напевает.
«Мы заставим врага метаться, — думает Дядькин. Враг решит, что весь район, вся провинция наводнены крупными партизанскими силами. Перебросят сюда новые охранные части, возможно, перекинут войска из Антверпена. Ответят облавами… Что же, мы знали, на что идем. Не ждать же сложа руки прихода союзных войск! Нет, решение правильное… Партизаны могут все простить, но бездействия не простят…»