Чарли тяжело вздохнул, продолжая сжимать нож в руке, будто совсем не замечая, как лезвие впивается в пальцы.
- Я дам тебе ещё немного времени. - Снисходительно проронил мужчина, разворачиваясь и покидая комнату.
Прежде, чем Томми успел подняться на ноги и приблизиться к выходу, дверь перед ним захлопнулась, щёлкнул замок.
Снова Томми остался взаперти. Но на этот раз тьму вокруг разгоняло мерцание гирлянды и компанию составляли не вымышленные монстры, а мёртвые родители.
Его упрямства, чтоб ломиться в запертую дверь, надолго не хватило. Поэтому сейчас он, смиренный, он лежал на полу пристально глядя в безжизненные глаза матери.
Томми прикрыл веки, так и не сумев прочитать в глазах мамы её последние мысли. О чём она думала и что чувствовала, зная, что её палачом станет собственный сын? Хоть на мгновение зародилось ли в ней понимание? Простила ли она его? Но застывшее под кровавой маской лицо не давало никаких ответов. Тогда Томми обратил свой взор к отцу, будто ища у него поддержки, но Фрэнк лишь бездумно моргал "глазами" уставившись в потолок, точно светофор на переезде железнодорожных путей. Мальчику показалось это забавным, и уголки его губ дрогнули в ироничной усмешке.
Томми размышлял, для чего же Чарли дал ему ещё немного времени, совсем не замечая, как постепенно притупляются его чувства. Больше не хотелось кричать и плакать, и страха тоже больше не осталось. Томми перестал ощущать горечь утраты, теперь остались лишь непонимание и всё больше разрастающаяся пустота внутри. В душе что-то надломилось, рушились прежние устои в сознании, понимание собственного "я" и всего остального мира превратилось в руины.
Постепенно, разум заволокло туманом густым и непроницаемым, как та тьма, что не так давно пугала Томми. Мальчик полностью поддался забвению и уснул мирным, крепким сном.
Проснулся Томми не сразу и не сразу понял, где он находится - мальчик лежал в кровати в своей комнате. Однако пробуждение в собственной постели не принесло, как прежде, утешающей надежды, что всё произошедшее всё-таки было сном. Томми слишком хорошо всё помнил: опутанного гирляндой отца, мёртвые глаза матери и Чарли - человека вышедшего из леса и принёсшего с собой гибель. Чёрную комнату Томми тоже никогда не забудет: в ней он умер и заново родился. Теперь они тесно связаны вместе.
Томми встал с кровати и выглянул в окно. Он увидел Чарли грузившего тела, завёрнутые в простыни, на квадроцикл. В этот момент Томми подумал лишь об одном - откуда Чарли взял квадроцикл и когда он успевает спать, если всё время занят делом?
Мальчик вышел из комнаты, спустившись на первый этаж, он замер у лестницы в нерешительности. Всë же Томми не смог покинуть дом, не заглянув напоследок в чёрную комнату.
Дверь была приоткрыта. Томми заглянул в просвет, взглянул на тень, упавшую на пол и, не отводя взгляда от чёрного силуэта, медленно закрыл дверь. Для кого угодно эта комната сейчас могла показаться совершенно обычной - пустой и безжизненной, но только не для Томми. Пусть Чарли удалось убрать все следы случившегося, но никто никогда не сможет убрать ту часть Томми, что останется запертой здесь навсегда. А на месте образовавшейся пустоты внутри, в самом укромном уголке души выстроится такая же чёрная комната, заполненная тьмой и ужасом.
Томми вышел на улицу, он сел на ступеньку крыльца и посмотрел на небо. Солнце пряталось за лёгкой дымкой облаков мягко рассеивающих его свет. Было тепло и влажно - к вечеру соберётся дождь.
Чарли уже разместил тела на заднем сиденье квадроцикла - было видно, что опыт у него имеется – и, проверив ещё раз, что всё в порядке мужчина подошёл к Томми.
- Конечно, было бы проще скинуть их в воду, - Чарли сел рядом с мальчиком. Глядя на зеркальную поверхность воды он отвечал на вопросы, которые Томми ему никогда не задаст. - Но озеро будут прочёсывать в первую очередь. А в лесу дикие звери о них позаботятся. К моменту, когда их останки найдут, от них мало что останется, если вообще останется...
Чарли взглянул на мальчика и спросил без всякой иронии или сарказма:
- Хочешь попрощаться? Посмотреть на них в последний раз?
Томми бросил свой взгляд на квадроцикл, на окровавленные простыни. Он закрыл глаза и в памяти тут же всплыли образы мёртвых родителей. Казалось, мальчик и не знал их живых, теперь в его памяти они всегда будут такими. Томми открыл глаза и, ещё раз взглянув на простыни, отрицательно мотнул головой. Чарли понимающе кивнул.
Немного посидели молча, слушая беззаботное щебетание птиц, шелест листвы и стрекот насекомых. Где-то вдали пророкотал гром, облака начинали сгущаться.
Чарли поднялся на ноги, потянулся, вздохнул полной грудью и, посмотрев на Томми, протянул ему руку:
- Ну что, пойдём? - мужчина улыбался по-отечески ласково, - посажу тебя за руль.
Томми заглянул в глаза Чарли и, обнаружив там, теперь уже что-то родное, улыбнулся в ответ и взял Чарли за руку...
***
- Мужчина и мальчик растворились в лесной глуши, поглощённые сумрачной тенью и больше их никто не видел.
Я закончил свою историю и выжидающе взглянул на ребят, но так и не смог понять напугал ли их мой рассказ. Несколько минут все молчали: кто-то смотрел на огонь, а кто-то в темноту леса.
- Я же говорил, что не знаю страшных историй. - Понурив голову, прервал я затянувшуюся тишину.
- Я бы назвал эту историю скорее жуткой, чем страшной. - Это был Джеф, он был первым из ребят, кто подал голос.
- А в чём разница?
- Не знаю, - задумчиво пожал плечами Джеф, - в ощущениях...
И тут один за другим начали звучать голоса.
- Да уж, мальчик убил собственную мать - это действительно жутко.
- А почему этот маньяк потом не убил самого мальчика?
- Может он хотел сделать из него преемника...
- Он точно псих.
- А лампочки вместо глаз? Мне это сниться будет...
- Ну ладно ребятня! - Голос подал вожатый. - Это хороший пример того, что не нужно пускать в свой дом разных подозрительных незнакомцев. А теперь, давайте все по домикам. Утром приедут родители, и будет нехорошо, если вы все будете, как сонные мухи.
Мы затушили костёр и побрели по своим домикам. Меня нагнал Джеф и по-дружески ткнул кулаком в плечо:
- Ты рассказал лучше, чем Ронни и не скажешь, что Тихоня.
Утро было суматошным: кто-то, до приезда родителей, впопыхах собирал вещи, кто-то, готовый с вечера, обходил напоследок любимые места и прощался с друзьями из других отрядов.
Я обошёл округу, немного посидел у озера и направился к воротам. Машин здесь было уже много. Дети встречали своих родителей, бабушек и дедушек, старших братьев и сестёр. Вот и я увидел, как с подъездной дорожки выруливает старенький пикап дяди. Он вышел из машины и не спеша подошёл ко мне, без особого интереса оглядывая людей.
- Ну, привет, парень. - Дядя, лёгким движением руки, взъерошил мне волосы. - Хорошо время провёл?
- Да, мне всё понравилось.
- Джейсон! Эй, Джейсон!
Я обернулся на оклик. Джеф, высоко подняв руку, махал мне:
- Пока, Джейсон!
Я ответил ему тем же жестом, наблюдая, как Джеф садиться в машину родителей.
- Твой друг? - спросил дядя.
- Да, Джеффри. Он оставил мне свой адрес, чтоб мы могли с ним переписываться.
- Хорошо... Ну ладно, поедем.
До шоссе мы ехали молча. Я смотрел на мельтешащие деревья и думал, что будет дальше.
- Дядя Томас, - я пока что ещё не мог называть его просто по имени, мне было слегка неудобно, - Я бы хотел, чтоб Джеффри познакомился с Чарли.
Томми сжал рулевое колесо чуть сильнее, уголки его губ приподнялись, но улыбкой это нельзя было назвать. Не отрывая взгляда от дороги Томми ответил:
- Конечно, мы обязательно познакомим его с Чарли.