Гидроплан снижался спиралью. На том берегу, где однажды я уже высаживался, стоял, раскинув алые крылья, чкаловский самолет. Казалось, вот-вот он оторвется от земли и устремится в небесную голубизну… Вздымая фонтаны, летающая лодка пронеслась по заливу Счастья. Бросили якорь, к нам двинулась плоскодонка.
Вышли на берег.
Командир летающей лодки пробует каблуком грунт, и в гальке сразу образуется ямка. Летчик пожимает плечами:
— Только Чкалов и мог приземлиться на этих россыпях!
Навстречу по тропинке поднимается Валерий Павлович. На нем коричневая кожанка с орденом Ленина, белая косоворотка, брюки в темных масляных пятнах. Он весело кричит:
— Здорово! Наконец-то прибыли! Газеты догадались привезти?
Он сердечно обнял гостей, для каждого нашел доброе слово.
— Ну, выкладывайте честно: что говорит народ о перелете? Обидно, погода нам под конец подпортила, а машина — золото, и горючего осталось вдоволь, могли бы далеко за Хабаровск пройти.
На взгорье стоит особняком бревенчатый домик; запахло чем-то свежеиспеченным.
— Наша хата, — показывает Чкалов. — А вот и сама хозяйка — Фетинья Андреевна Смирнова. Впрочем, зовут ее здесь попросту тетя Фотя. Это она нас винчестером едва не попотчевала — за диверсантов приняла…
Краснощекая женщина смущенно качает головой.
Из-за пригорка появился Байдуков, опоясанный патронташем, в резиновых сапогах до бедер. Перекинув через плечо двустволку, он возвращается с охоты, важно неся связку худосочных птичек.
— Ба-а-тюшки, да мы теперь провизией до самой Москвы обеспечены! — хохочет Чкалов, разглядывая трофеи через согнутую трубкой ладонь. — Готовьте, Фотя, противни: Егор куликов добыл, насилу волочит…
Спешить некуда, и обед длится часа два. Фетинья Андреевна расстаралась на славу. Кланяясь и ласково приговаривая нараспев: «Откушайте, гости дорогие, наших шанежек», — хлебосольная хозяйка ставит на стол здоровенные пирожища с рыбой, с капустой и яйцами, с кашей и мясом; угощает дарами Охотского моря и амурского лимана — кетой во всех видах: жареной, маринованной, копченой и какого-то хитрого засола; удался и заливной поросенок под хреном со сметаной, аппетитны сласти — подарок из Николаевска. Из бочонка разливают брагу, густую и пенистую, от которой быстро слабеют ноги. Чай Фетинья Андреевна подала «по-московски» — крутой, крепко заваренный.
— Задали вы, хозяюшка, пир на весь мир, — пробасил Валерий Павлович.
Лицо хозяйки вспыхнуло:
— Мы-то вам как рады!
— Не верится мне, Валерий Павлович, будто экипаж здесь плохо встретили, — сказал я.
— Что же, врать мы будем? — сердито откликнулся Чкалов и незаметно подмигнул. — А спроси у тети Фоти: кто винчестер на Александра Васильевича навел? С виду-то она вроде добродушная, уважительная, а вот гостей с оружием встречает. Что, разве не правда?
— И не совестно век целый поминать! — упрекнула Фетинья Андреевна. — Да кому было ведомо, что это вы? Живем на острову, радио у нас нет… Гостям мы всегда радехоньки, а правду сказать, ведь и гости-то разные бывают.
Тут я узнал подробности посадки «АНТ-25».
Смеркалось. Стоял густой туман. Фетинья Андреевна Смирнова, жена корейца Чен Мен Бона, главы рыболовецкой артели, занималась домашними делами. Вдруг послышался нарастающий гул — похоже было, что над островом кружит самолет. Женщина выскочила на улицу. Мимо проходил гиляк Пхейн.
— Что за машина летает? Пойдем, может, разглядим, — сказала Смирнова и вместе с Пхейном поднялась на холм.
Из тумана вынырнул самолет с большущими крыльями — такого здесь никогда не видывали. Он пронесся над самыми крышами.
Женщина встревожилась: самолеты редко появлялись над островом, обычно они проходили стороной, по воздушной трассе между Хабаровском и сахалинскими нефтепромыслами. «Откуда взялась чудная эта машина?» — подумала Смирнова. Самолет продолжал кружить. Сбежались соседи.
— Глядите! — вскрикнула женщина, заметив на плоскостях опознавательные знаки «NО-25», в которых она не разбиралась, и смущенная нерусским N. — Беги, Пхейн, оповести народ!
Машина приземлилась километра за полтора от поселка. Двое рыбаков сейчас же двинулись на баркасе к соседнему острову Лангр, чтобы известить пограничников о появлении неизвестного самолета.
Островитяне направились к месту посадки. Загадочный самолет стоял на галечной отмели, подле него расхаживали трое, в сумерках их лица были неразличимы. Зверобои и рыбаки стали осторожно окружать подозрительных гостей.