— Кто же отпустил вас в такую дорогу одну? С ребенком и тяжелыми вещами! — сочувственно поинтересовался он, не возвращая ей Колю и давая понять, что не прочь еще некоторое время подержать малыша.
— Никто. Я сама уехала, — ответила она.
— И куда же вы едете, судя по вашему виду, не первый день?
— К маме. В Астрахань. В вашем городе я сошла, чтобы пересесть на другой поезд.
— А откуда вы, если не секрет? Извините меня за любопытство, — сказал он, поигрывая интонациями жителя большого города и человека, привычного к интеллигентному кругу.
— Из Сибири. С новостройки. Я там была по комсомольской путевке.
— А все-таки, как вас муж отпустил одну? — поинтересовался он с шутливой настойчивостью.
— У меня нет мужа, — ответила Аня простосердечно; опустила глаза и вспыхнула румянцем стыда и страдания.
Петухов тоже опустил глаза, догадываясь, что расспросы в том же направлении будут неприличны и недостойны, что дальше начинается область горьких тайн…
Он забыл про Катю. Кэт, как только ее друг отошел, с любопытством посмотрела ему вслед и по черно-белым плитам зала направилась к выходу, чтобы купить на привокзальной площади мороженое. Теперь она возвращалась с двумя бумажными стаканчиками, в которых торчали деревянные палочки, с естественным женским кокетством покачивала бедрами и демонстрировала грацию. Заметно было, что она довольно избалованна, что, впрочем, нередко кажется нам в девушках привлекательным и не вредит нашему впечатлению о них. Поведя оттененными глазами, Кэт увидела, что Петухов продолжает стоять возле молодой матери с ее ребенком на руках. Удивившись этому, девушка направилась к ним, приблизилась, поздоровалась и, ревниво заглядывая Мише в лицо, предложила ему мороженое.
— Это Кэт, — объяснил он Ане. — Наша студентка, — затем представил Аню Кэт. — Посмотри, — сказал он ей, — какой хороший мальчишка. Заснул наконец. Посмотри, как красиво спит. А то кричал как сумасшедший.
— Ты будешь есть мороженое? — сказала ему Кэт не без отчуждения от его случайной знакомой. Ее приятное волжское окание, мягкий естественный голос, застенчивость и, конечно, главное, завидную внешность она сразу отметила с женским чувством соперничества, но не подала вида.
— Да нет, я не хочу, — ответил Петухов. — Отдай Ане. Аня, съешьте мороженое. Я вижу, вы его любите.
Кэт с досадой протянула стаканчик молодой матери. Аня, поколебавшись, взяла его и, от смущения смеясь, начала есть мороженое.
— Ты что, так теперь и будешь стоять с ребенком на руках? — спросила Кэт, улыбаясь.
— Да нет. Сейчас пойдем, — отвечал Миша. — Все равно пока делать нечего. Хочешь немножко подержать? Только, смотри, осторожнее.
Он передал малыша Кэт. Она его некоторое время подержала и растрогалась его сонным личиком, загадочными улыбками и причмокиваниями. Но вскоре девушка вернула Колю Петухову и посмотрела на ручные часы: до прибытия их электрички оставалось не так уж много времени. Аня, пока они занимались с ее ребенком, очень переживала за него, но из вежливости старалась этого не показывать, только задерживала во рту мороженое и кидала на Колю тревожные взгляды.
— А ты, Кэт, не хотела бы иметь такого? — пошутил он с откровенностью влюбленного.
— Нет, не хотела бы, — ответила Катя.
— Почему?
— Потому, что мне об этом еще рано думать.
— Почему? — сказал он, усмехаясь, чтобы сгладить свое неловкое положение, ибо Кэт явно не восприняла его шутки и даже не захотела скрыть недовольных нот в своем голосе. — Почему? — повторил Миша, втайне сердясь на нее.
Съев мороженое, Аня смяла стаканчик, пошла и кинула его в урну, а возвратившись, вытерла руки носовым платком и протянула их за ребенком. Петухов передал ей Колю, обнял за талию Кэт и этим действием заставил подобреть свою подругу. Он уставился на молодую мать, привораживаясь, как и в первый момент, ее обликом, неожиданно чувствуя грусть расставания, неясную тревогу и думая о том, что вот сейчас он от Ани уйдет и что-то не повторится для него никогда. Что-то, чего он смутно искал в своих отношениях с Кэт, вдруг мелькнуло в коротком общении с Аней, затем повторилось, сразу обрело устойчивость и заставило сильнее забиться сердце.
Он посмотрел на часы и сказал: