— Ладно, уговорила. Но не я здесь решаю. Как нащальника скажет, так и будет. — Кошу я под Джамшута и стучу в дверь.
— А начальнику твоему всё равно деваться некуда, так что возвращайся быстрей.
— Дождись меня. И не уходи никуда. — Услышав звук проворачивающегося в замочной скважине ключа, обнадёживаю я Милку.
— До встречи, мой ненаглядный. — Прикалывается она, когда я выхожу из камеры.
Пока охранник возится с дверью, незаметно вытираю пот, почему-то выступивший на лбу, и поворачиваюсь к нему.
— Не дай бог, хоть ещё один волос упадёт с головы этой заключённой, окажешься на её месте. Так всем и передай.
— Передам. А Вы кто? — сразу переходит он на уважительный тон.
— Тебе, ефрейтор, этого знать не положено. — Громким заговорческим шёпотом отвечаю ему я, указывая большим пальцем наверх. — Где там этот капитан? Веди.
Полковник Васин оказался неподалёку, поэтому переговорив с ним накоротке, получаю цеу, список вопросов на нескольких листках, тонкую пачку бумаги и два химических карандаша.
— Иди, работай. — Напутствует он меня. — Где нас найти, ты знаешь. Вызовешь через охранника.
Делать нечего, иду работать. Налаживать так сказать личный контакт.
Один карандаш Милка у меня выпросила, и пока я, сверяясь с вопросником, записывал её показания, она что-то увлечённо рисовала на листочке бумаги, лёжа на шконаре и слюнявя кончик карандаша. Ближе к ужину все вопросы закончились, поэтому забираю у художницы все письменные принадлежности и листочек с картинками.
— Подожди, я ещё не кончила. — Начала возмущаться она.
— Зато я закончил. Завтра дорисуешь. Так что теперь ужинаешь и в люлю.
— Тогда хоть покурить оставь.
— Это можно, — кладу я на столик две папиросы.
— А шо так мало?
— Капля никотина убивает лошадь, так что до утра тебе хватит.
— А спички?
— Спички детям не игрушки. У охраны прикуришь.
— Эти дадут? Дождёшься от них, как же.
— Эти, дадут. Ты только слово волшебное скажи.
— Какое?
— Пожалуйста! А не как обычно. «Эй, цирик, иди сюда, курить дай!»
— Ладно. А ты завтра ещё придёшь?
— Ежели буду живой и здоровый, то обязательно. Но на всякий случай. Прощай! — стучу я в дверь камеры.
— До скорой встречи, мой ненаглядный. — Не изменяет традициям Милка, посылая мне воздушный поцелуй, когда я выхожу. Не обольщаюсь. Наверняка эта бестия что-то задумала.
— Когда попросит, дашь ей закурить. — Предупреждаю я надзирателя. — По смене тоже передашь.
— Не положено. — Пытается возразить он.
— На не положено, бывает наложено. Ты меня хорошо понял, товарищ ефрейтор⁉ — повышаю я голос.
— Так точно, гос… товарищ не знаю в каком вы чине.
— Зови меня просто — товарищ Андрей. И не тянись так, я ведь не царский фельдфебель. Проводи-ка меня к товарищу капитану госбезопасности и продолжай нести службу.
После ужина полковник Васин засел у себя в кабинете, занимаясь изучением моих каракулей, а мы все втроём готовим к бою оружие. Чистим, протираем, набиваем магазины. Светуля крутится рядом и задаёт вопросы.
— Иваныч, ты склад что ли оружейный ограбил? Откуда такое богатство? — интересуюсь я.
— Оттуда. — Ухмыляется он, собирая ручной пулемёт. — С прошлого года ещё лежит. Никто же не думал, что немцы почти до самой Рязани дойдут. Вот и напрятали всё, что могли, по разным схронам, да и забыли. Что-то конечно забрали, но не всё. Вот я и подсуетился, собрал коллекцию.
Коллекция получилась нехилой: пулемёт Дегтярёва, да не обычный ручник ДП-27, а его танковый вариант ДТ-29 с трёхрядным магазином ёмкостью на 63 патрона; снайперская винтовка СВТ-40; два ППД-40 и три пистолета ТТ. А также патроны двух типов и гранаты — лимонки.
Чтобы Светуля не путалась под ногами и не задавала глупых вопросов, научили её снаряжать дисковые магазины к пулемёту, так что сидит, снаряжает. Мы с лейтенантом мучаемся с барабанами к ППД, Иваныч приглядывает за Светулёй и набивает коробчатые магазины к её тёзке — винтовке. Закончив с оружием, заносим всё в кабинет к начальнику, который и разрешает нам отбиться пораньше. Так что заваливаюсь в постель, главное, раньше Иваныча заснуть. А потом хоть из пушки стреляй. Хрен кто меня разбудит.
Вот только выспаться снова не получилось. Казалось только заснул, а уже будят. Сначала звуки сирены воздушной тревоги, а затем команда полковника Васина.
— К бою!
Глава 7
Надев шаровары, вскакиваю в сапоги, портянки по армейской привычке, лежали на голенищах, поэтому на намотку не теряю даже секунды. Ну а гимнастёрку застёгиваю уже на бегу, первым вылетев в коридор.