— Всё, начиная с нападения на «остров». — Определяет он рамки.
Так что рассказываю почти всё, как было, за исключением некоторых деталей и подробностей, пока меня не заставили всё это написать.
— … а потом мне на голову упал потолок, и дальше я ничего не помню. А ещё я хочу пить. — Решаю проверить, добрый это, или злой следак.
Саид ушёл за водой в кухню, а я кручу головой, осматривая помещение, насчёт всяких непонятностей. Хотя кто-то же меня саданул по башке, — а вот кто? Неужто Светка? За спиной у меня только она была. А спрятаться здесь постороннему абсолютно негде. Межкомнатная дверь, рядом с дверями сундук, напротив окно, под окном круглый стол и пара стульев, диван у стены, на который я опираюсь, у противоположной стены железная кровать с фигурными спинками, этажерка с книгами и торшер. Так что всё как у Штирлица. (Лампа горела, но света не давала. Штирлиц выключил лампу, но Света так и не дала.) Зато мне дала, разделочной деревянной доской по голове. В логике мне отказать трудно, так как эта доска с удобной ручкой валяется посреди комнаты. Хорошая бля такая, изо всего леса. Крепкая, даже не сломалась, а вот Рауш-наркоз получился славный. Про Рауш-наркоз я от нашего фельдшера ещё в армейке услыхал. Ходил он по части с лечебным резиновым молоточком и предлагал всех полечить. У неврологов ещё такой есть, с иголочкой на другом конце. Вот только у прапорщика Аброськина молоток был немного другого размера, плиточники с помощью такого тротуарную плитку кладут и уплотняют. Вот он им и предлагал успокоить особо буйных или полечить, когда дежурным по части заступал.
Сидор мой валяется под стулом, оба вальтера лежат на столе. Вот только дёргаться за ними нет смысла. Не факт, что они заряжены, да и Саидов не такой простодырый. Наверняка мою реакцию проверяет, оставив в помещении без присмотра. Но у меня если честно, дёргаться и желания не возникает. Особенно после предательства Светки. Так что пусть всё идёт своим чередом, достало это уже меня до печёнок. Скорей бы на фронт. А Светку видать нам специально подставили, причём местные же гебисты и разыграли спектакль. Значит переиграли они группу Васина, подставив своего агента. Получается три структуры из одного наркомата друг за дружкой следят, да ещё козни строят. А ещё и менты где-то играют в свою игру. Плюс немцы из абвера, а может и ещё кто. Вот это ебиться сердце перестало. Оно мне надо?
— Рахмат! — Напившись, отдаю я Саидову пустой стакан. — Что дальше делать будем?
— Сидим, ждём, когда остальные придут. Разговор у меня к ним. — Кивнув, отвечает опер.
— Светка из ваших? — Решаю я прояснить ситуацию, чтобы не лазить по сундукам и не искать потом скелеты в шкафу.
— Из наших. Но, она тебе жизнь можно сказать спасла. Ты ведь в «Варяга» решил поиграть. — Подтверждает мою догадку Саид.
— А это как? — включаю я высокого блондина в жёлтом ботинке.
— Врагу не сдаётся наш гордый «Варяг»… — Декламирует собеседник, продемонстрировав моё вооружение, лежащее на столе.
— Была такая мыслишка. Я же не знал, кто к нам в двери ломится. А вдруг опять диверсанты переодетые? Но зачем так грубо? Можно было и по человечески объяснить. Я бы понял. — Трогаю шишку на голове и непроизвольно морщусь.
— Это не ко мне. Тебе лучше знать. Чем ты так женщину обидел, что она тебя доской по голове приласкала, а могла и сковородой.
— Сковородой было бы звонче, но фатальней. — Перебираюсь я на диван, прислушиваясь к ощущениям.
Когда вернулись все остальные, в дальнейших переговорах я уже не участвовал. Мы с Иванычем пили на кухне чай, а Тихий с Саидовым, обменявшись славянскими шкафами, шептались о чём-то в комнате. После чего вернулись на базу в сопровождении небольшого отряда уже на двух полуторках. Обошлось без стрельбы, начальникам получилось договориться, полковник Васин вышел на свободу с чистой совестью. Ну а дальнейшей разработкой пойманных диверсантов и подозреваемых занималось уже местное управление НКВД. Полковник Васин мотался в город допрашивать подследственных, и возвращался к вечеру или поздно ночью. На базе только Милка осталась. Но с ней в основном Тихий работал, меня только раз допустили, когда она снова закапризничала и потребовала встречи со мной.
— Ну, здравствуй, мой ненаглядный. Вот мы и свиделись. — Снова начинает она свою игру, когда я зашёл к ней в ту же самую камеру, где мы в крайний раз виделись. — А обещал, что придёшь. Опять обманул бедную девушку.
— Здравствуй, дорогая. — Поддерживаю её игру я. — Извини, не смог. Как ты тут без меня? Снова бузишь.