— Каждый день? — уточняю я.
— Нет, конечно. У меня и другие дела есть. Начальник АХЧ этим заведует. — Косвенно подтверждает мою версию военком госпиталя.
— А закладку продуктов в котлы? — продолжаю я владеть инициативой.
— Иногда бываю на кухне, но там всё в порядке. — Уверяет меня собеседник.
— Поварих, посудомоек, когда они уходят домой, проверяете? — Теперь мне уже самому стало интересно, где найти вора или воров.
— Как можно. Это же наши, советские люди. И обыскивать женщин? Я не царский сатрап. — Комиссар аж побагровел.
— А обкрадывать бойцов Красной Армии, которые пролили свою кровь за Родину, это как называется, товарищ батальонный комиссар? Если как вы говорите, все продукты выдаются по норме, а после сытного обеда в животе только вода булькает, — то куда они пропадают? — припечатываю я его фактами.
— Я бы тоже хотел это выяснить. Но как это сделать? — Доверчиво смотрит на меня собеседник.
— Остап Бендер знал 400 сравнительно честных способов отъема денег у населения. А ваши вороватые интенданты наверняка знают гораздо больше, так как это касается отъёма продуктов.
— Назовите хотя бы несколько. Просветите меня. — Загорелся идеей комиссар.
— Например липовые накладные. Товар получают по одним, сдают на склад по другим. Разницу себе в карман. — Называю я первый способ.
— Интересно. Но с этим мне точно не справиться.
— Весы. Когда уже на местном складе принимают по одним, а отпускают на кухню по другим. Или весы одни, а комплект гирек разный. Как соль, так и сахар, очень хорошо впитывают влагу. И если получив мешок сахара, оставить его на сутки в тёплом помещении рядом с водой, то его масса увеличится.
Побеседовав по душам с комиссаром до самого обеда и, рассказав ему свою фронтовую биографию, разумеется в пределах разумного, я упомянул и про 401 способ мухлежа с продуктами. Расстались мы почти что друзьями и в конце разговора я попросил его не рубить с плеча, а сперва присмотреться к подозреваемым. Может действительно на окружных складах — шаром покати и всё отправляют на фронт, хотя… Какие-то нормы отпуска всё равно должны соблюдаться. Не до разносолов, война, но кому-то явно придётся лоб зелёнкой намазать. Воруешь, но меру-то знай, хотя этим мразям всегда мало. А вот прощание вышло скандальным. Комиссар брызгал слюной, а я пулей выскочил из кабинета, чуть не зашибив тяжёлой дверью какую-то любопытную особу в белом халате, которая быстро убежала по коридору в сторону лестницы. Преследовать я её не стал, лица тоже не видел, зато нижнюю часть спины хорошо разглядел и запомнил, так что при случае опознаю. Опознать можно было бы и по шишке на лбу, но из-за ранения я стал какой-то не совсем уклюжий, так что шпиёнка с крепким и фигуристым телом вовремя успела отскочить от двери и не оглядываясь, сделала ноги.
В расстроенных чувствах я отправился в столовую и, проглотив миску баланды из прокисшей капусты, которой провоняло всё помещение, после обязательного перекура завалился на шконку в своей палате. Местечко мне досталось козырное, у окна, так что повернувшись спиной ко всем, можно было уединиться. Не потому что огорчился, просто надо было хорошенько подумать, чтобы никто не мешал. Народ, увидев моё удручённое состояние и отпустив несколько дежурных острот, отстал, и я смог воспользоваться своим одиночеством и поразмышлять.
Поразмышлял я почти что до ужина. Ну как поразмышлял. Уснул, и вся недолга. Вот только сложилось у меня перед сном стойкое впечатление, что что-то тут не так, а в голове крутилась одна мысль о том, что что-то я упустил. Да ещё и сны эти эротические, как в песне у Высоцкого, про клеенки цвета беж, и нахальные шпионки в Бангладеш. То ли намёк на что-то, то ли сперматогенез на мозги давит, так как такое множество раздетых женщин я уже давно не видал. Не в том смысле, что голых, а без верхней неуклюжей одежды. Так что выспался, да и в голове прояснилось. Вот только что буду делать ночью? Не знаю. Но что-нибудь придумаю. Эвакогоспиталь располагался в одной из школ города. Двухэтажное кирпичное здание со всеми необходимыми пристройками, ну и наша палата для рядового состава находилась в одном из классов на первом этаже. Палата для «офицеров» находилась в другом таком же, кстати ничем не отличаясь от нашей, только у нас лежали солдаты и сержанты, а у них офицеры и «прапорщики». Да и кормили их немного лучше. То, чем пичкали нас — простых смертных, офицерам выдавали в качестве гарнира к рыбе или мясу. Получали они и шайбу масла на завтрак. А вот генералов лечили в другом госпитале, поэтому тут так плохо и кормили. Лежали бы у нас генералы, мы бы жрали от пуза, или наоборот, ещё меньше. Мне повезло, я был ходячим, и хотя режим мне прописали постельный, но ходить в туалет типа сортир, курить, а также в столовую, никто мне не запрещал. На обход конечно всех загоняли в палату, да и ночью сестра-сиделка ворчала, чтобы зря не слонялись, но я зря и не слонялся, спал. Зато сегодня кое-что попробую провернуть.