— Брек! Отставить!
Бойцы вроде угомонились, поэтому спрашиваю у Джафарова.
— Что случилось?
— Когда товарищ командир отвернулся, этот чалям баш выхватил из ножен кинжал и хотел тебя как баран зарезать. Я успел кинжал выбить, потом и остальные подключились.
— Понятно. А может он с лошади так неудачно упал? — подбираю с земли и рассматриваю я ковырялку.
— Так нет же лошади? — удивлённо смотрит на меня Джафаров.
— А это не важно. Все видели, как наш джигит с коня упал? — обвожу я взглядом, столпившихся полукругом бойцов.
— Да. Видели. — В подтверждение закивали они головами.
— Вот так всем и говорите, если спрашивать будут. Ты тоже видел, маймуло? — пинаю я по сапогу потерпевшего. — Как ты с лошади упал? Да не притворяйся, ты тварь. Тебя даже не покалечили. Так, лёгкий массаж сделали. А побежишь кому жаловаться, в особом отделе узнают про твою попытку убийства командира. И тогда ты штрафной ротой уже не отделаешься, вышку схлопочешь. Ты меня хорошо понял, Гурген?
— Так точно, понял. — Бурчит он, скрючившись в позе эмбриона.
— Что стоим? Кого ждём? Помогите товарищу ефрейтору. Избавьте его от всего оружия, чтобы не поранился, да и приглядите за ним, вдруг он снова под лошадь попадёт. — Отдаю я распоряжения.
— Пойдём-ка, товарищ Чеботарь, потолкуем с глазу на глаз. — Зову я с собой самого старшего бойца в отделении и первым захожу в амбар.
— Рассказывай, что у вас тут за интернациональная дружба в подразделении. — Присаживаюсь я за длинный дощатый стол возле дальней стены, вертя в руках ухватистый трофей.
— Да какая дружба? Одна сплошная вражда. — Угрюмо начинает свой рассказ Чеботарь, а потом его прорывает.
К концу разговора я знал все расклады и про все подводные камни, которые могут встретиться на моём тернистом пути по приведению подразделения в порядок.
— А чего вы тогда по команде не докладывали? Это же не просто неуставняк, тут дело трибуналом пахнет. — Пытаюсь узнать в чём здесь подвох я.
— А кому докладывать? У Гургена родственник в особом отделе, и у начальства он на хорошем счету. Со старшиной подвязки. Предпоследний командир отделения попытался что-то менять, так убило его. Шальная пуля попала в коня, тот спотыкнулся, а сержант наш неудачно упал и сломал шею.
— Вскрытие я так понимаю, никто не проводил?
— Да какое вскрытие. Особист осмотрел тело и велел закопать. Списали на боевые потери. — Закончил свою исповедь Чеботарь.
Да уж. Чудны дела твои… Подумал я про себя. Так вот значит почему меня так уговаривали занять это место. Оказывается, не всё так просто. Да и Гурген этот не обычный отморозок с пудовыми кулаками, а тот ещё фрукт. И перевоспитать его не получится, вопрос придётся кардинально решать, и чем скорее, тем лучше…
Глава 3
Я уже думал было, что ничему в этой жизни не удивлюсь, но меня удивили уже на завтраке. Когда ходившие за едой бойцы, водрузили принесённое на центр стола, все расселись вокруг с ложками «наперевес» и с вожделением уставились на меня.
— Что сидим? Приступить к приёму пищи. Баранов, ты сегодня дежурный? Так что начинай раздачу. — Достаю я свой котелок из вещмешка.
— А как раздавать? — Удивлённо уставился он на меня.
— Как обычно, всем поровну. Ты что, в первый раз что ли? Вон же черпак висит. — Показываю я на стену.
— Это не черпак.
— А что?
— Ложка ефрейтора Гургенидзе. — Докладывает Баранов.
— Чего? А вон тот тазик его тарелка? — указываю я на медный таз в углу сарая.
— Нет. Он прямо из бачка ел. Сначала сам, а после все остальные. — Продолжает парнишка.
— Вот сука! — не сдерживаю я порывов. — А где все? Что-то я Удальцова не вижу.
— Так он эта, Гургенидзе на улица охраняет. — Отвечает Джафаров.
— Кто приказал?
— Я.
— Головка от патефона. Обоих сюда. Быстро! — Смотрю я на чем-то довольного азера. Тот пулей срывается, а я продолжаю воспитательные мероприятия.
— Посуда ваша где? Или вы как свиньи, привыкли из одной колоды хлебать?
Народ полез за котелками, а я продолжил.
— Хлеб, сахар, чай где всё это?
— Чай принесли. А насчёт хлеба и сахара старшина сказал, что ещё вчера всё получили. — Продолжил отсчитываться Баранов.
— Кто получил?
— Гургенидзе. За продуктами он обычно сам ходит. Ходил. — Поправился парень.
— Где он это всё спрятал? Несите сюда.
— Не знаю. — Разводит руками Баранов.
— Да вон его сидор. — Указывает на здоровенный туристский рюкзак Чеботарь. Причём именно рюкзак, а не вещмешок как у всех. Вот только почему-то никто не двинулся с места, чтобы его принести.