— Рассказывай, тля. — Выдохнув дым. Говорит горбоносый. Молчу, нагло разглядывая его рожу. Я же не тля. Но долго молчать мне не дали.
— Оглох? — получаю я болезненный тычок в левую почку, от стоящего слева абрека. — Тэбэ говорят.
— А я думал тэбэ. — Пародирую я его акцент. И тут же получаю ещё.
— Гавары твар. Или плохо будэт, как собак здохнешь. — Упрашивает меня этот гад.
— Ещё раз ударишь — умрёшь. — Обещаю я и тут же кривлюсь от мощного крюка по другой почке, а в правый висок мне упирается дуло нагана.
— Рассказывай, куда ты дел всё содержимое этот мешок. — Почти без акцента требует оперок.
— А чей это мешок? — удивляюсь я.
— Гургенидзе.
— Вот у него и спрашивай. Я тут при чём. — Тяну я время в ожидании полковника Васина. Ну должен же кто-то меня искать, в конце-то концов, из конца в конец, и концом по концу. Нарываться не хочется, но и пресмыкаться перед этими гребнями у меня нет никакого желания. Тем более на допрос это не похоже, какой-то эксцесс исполнителей.
— Я же гаварил, чито сперва его дирька жёпа нада бальшой делать, тагда он свой пасть будет правильно аткрыват. — Не унимается глиномес слева, не забыв угостить меня пивом (снова ударив по почке).
— Заткнись, Биджё. Жена свой будешь указывать. — Затыкает горбоносый своего нукера. — А ты гавари, или твоя галава как арбуз лопнет. Считаю до три. Адын. — Тут же начинает отсчёт он. Я молчу.
— Два. — Слышу противный щелчок взводимого справа курка. Но три этот гребень сказать не успел. Дверь с грохотом открывается и в неё вваливаются несколько человек. Разведчик Андрюха с автоматом, а следом и остальная кавалерия, Иваныч и самый Тихий из лейтенантов.
— Не дёргаться. Всем оставаться на местах. Бросить оружие! — громко командует Тихий.
Дуло от моего виска отнимают, и револьвер падает на пол. Выдыхаю и, развернувшись влево, со всей силы бью согнутыми фалангами пальцев в кадык глиномесу. Сдохнет он или нет после удара, мне похуй. Но дышать точно через раз будет. Я же ему обещал, вот и сделал. Если ты большой и здоровый, то должен быть добрым, и нехрен нас маленьких обижать, тем более с такими наклонностями в органах ему не место, садистскими, да и петушиными тоже.
Подобрав брошенный наган, подхожу к замеревшему особисту, забираю со стола свои документы и личные вещи, чисто случайно прихватив пачку «Беломора» и коробок спичек. Своя махорка ещё осталась, но японские папиросы завсегда скуснее, потому что «чуджие». Пожонглировав трофейной гранатой, я чисто случайно уронил её на стол с громким криком. — Бах!!!
Эффект превзошёл все ожидания, оперок громко обделался, так что забираю гранату и первым выхожу из подвала, полной грудью вдохнув воздух свободы. Тяжёлую, обитую железом дверь, мы запираем на щеколду, вставив в проушину ствол затрофеенного револьвера. Будут пытаться открыть дверь, сломают или погнут, но таким петухам и сломанного ствола за глаза.
— Ты где потерялся, товарищ старший сержант? — начинает возмущаться Васин, когда мы с Тихим вошли в дом.
— Так мы эта, шпионов немецких споймали. — От неожиданности отвечаю я.
— Каких шпионов? Где они? Откуда взялись? — спрашивает подпол, стоящий рядом с Васиным. Как я понял — начальник особого отдела НКВД.
— Пособников фашистского диверсанта Гургенидзе. Товарищ подполковник. Мы их в подвале заперли. — Объясняю ему все расклады я.
— В каком подвале?
— Под этим домом.
— Наряд в ружьё! За мной! — первым выскакивает из помещения подпол, а вооружённые самозарядками дневальные следом.
Я же спокойно одеваюсь, вооружаюсь и выхожу на крыльцо. Вот теперь меня точно хрен кто возьмёт голыми руками, да и одетыми тоже.
— Вечно ты куда-нибудь вляпаешься, Доможиров. На секунду тебя одного оставить нельзя. Скажи спасибо ефрейтору, кивает он на Андрюху. Это он подсказал, куда тебя повели, да и помочь вызвался. — Отсчитывает меня Васин.
— Спасибо! — киваю своему недавнему провожатому.
— Чего они от тебя хотели? — продолжает расспросы полковник.
— А хрен их знает? Приволокли мешок Гургенидзе с кирпичами. Спрашивали, где ещё взять. Печку наверное класть собрались. — Развожу я руками, давая понять, что разговор не для посторонних ушей.
— Ладно, пойду с местным руководством объясняться. Старшина, присмотри за ним, а то ещё что-нибудь учудит.