— Спасибо, товарищ капитан. — Вешаю я трофейного немца на тот же гвоздик, забрав автомат. — А это вам. Алаверды от разведчиков. — Достаю я из «широких штанин» свой вальтер вместе с запасной обоймой. — Он в ящике стола удобно поместится, да и в кармане тоже.
— Уважил, разведчик, пригодится. — Принимает у меня ствол капитан Гринько и с чувством жмёт руку. — Старшина⁉ — кричит он в приоткрытую дверь.
— Товарищ капитан, старшина Зыков по вашему приказанию прибыл. — Докладывает вошедший.
— Ты вот что, старшина, оформишь этот автомат на старшего сержанта Доможирова, и магазины ему все отдай с остальным снаряжением. А то разведчики каждый день жизнью рискуют, языков берут, а воевать им нечем. Как оформишь, проводи к зампотылу, пускай с ним остальные вопросы утрясут.
— Есть, проводить к зампотылу.
— Разрешите идти? — замираю я по стойке смирно с ППД на ремне, поедая глазами начальство.
— Иди, товарищ старший сержант, воюй дальше. — прощается со мной комполка…
Не сказать, что обратно я возвращался сильно загруженным. ППД с одним заряженным барабаном на плече, подсумки с пустыми магазинами на ремне. Бинокль болтался на шее, а перископ «Разведчик» я нёс в руке. Главная ценность у меня лежала в левом кармане гимнастёрки. Записка от зампотылу с печатью и подписью, в которой чёрным по белому было напечатано:
Выдать командиру отделения старшему сержанту Доможирову всё имущество, полагающееся на его отделение, согласно табеля и циркуляра.
А на обратной стороне была сделана приписка карандашом от руки:
Ёбаный хохол, не дай бог хоть что-то из перечисленного не выдашь, я тебя мехом внутрь выверну. Твой горячо любимый ЗПТ.
На эту приписку и была вся надёжа, в отличие от печатного варианта. Так что довольный собой я шёл и насвистывал весёлую песенку про зелёного бегемота. Которую пела Яна Поплавская, когда была ещё Красной Шапочкой. Или ещё будет петь, но это неважно. Я её напевал, так как настроение у меня было бодрое и никакого волка я не боялся, потому что у меня с собой автомат был.
Заскочив по пути в штаб дивизиона, я вернул планшетку и доложил о выполнении задания, естественно без подробностей, а то зубоскалов с завистниками и без того хватает. Поздравит с удачей не каждый, а повторить перевранные слухи, да ещё от себя немного добавить, на это мудаков хватает. На выходе из штаба, встречаю замполита и, отозвав его в сторону на пару слов, каюсь в содеянном.
— Не просился Абашев в разведку. Пошутил я. Да и мне такой чепушила нахрен не нужен.
— Да я сразу понял, что пошутил. — Тут же ответил комиссар. — Я ведь его гнилую душонку насквозь вижу. Боец из него никакой, так — крыса канцелярская. Поэтому в штабе он на своём месте. Вот только уж больно оборзел, власть почувствовал, да и обленился совсем. Комиссар видите ли за него протоколы допросов писать должен и вообще… Так что не расстраивайся по пустякам, Николай, воюй дальше, это у тебя хорошо получается.
— Да я и не расстраиваюсь. Просто как-то не совсем хорошо получилось…
— Наплюй. У тебя и других проблем хватает. — Перебивает замполит мои славословия. — Чепушила, слово какое интересное, если бы не в контексте то и не сразу поймёшь про кого речь. Чепуха, страшила, чепушила — никчёмный человечишка. — Выстраивает он логическую цепочку. — Сам придумал?
— Ну, да, срифмовал как-то на досуге. — Отмазываюсь я. — Разрешите идти?
— Идите, товарищ старший сержант. До свидания — Прощается со мной комиссар.
Иду в расположение отделения, мысленно шлёпнув себя по губам за новомодный сленг.
Пообедав, всё-таки выделяю пару человек на наблюдательный пункт. И хоть обед он как бы по распорядку, но ведь война. Тем более в связи с вновь открывшимися обстоятельствами за целями глаз да глаз нужен. Оставив двоих достирывать вещи и заодно греть новую партию воды в спизженной бочке, забираю всех оборванцев и веду в расположение хозвзвода. Кувать железо нужно пока горячо, а не когда раком на горе…
— И хде же я всё это возьму? — прочитав грозную бумагу из штаба, начал нудить старшина.
— Где хошь. Хоть роди. А лучше на обороте посмотри, там всё написано, где взять и кому отдать. — Не отступаюсь от него я.
Вот тут старшина сбледнул, видимо узнал руку мастера и его почерк. Так что на нас всё посыпалось как из помойки изобилия: семь летних маскировочных костюмов, семь сеток для стрелка, одни ножницы для резки колючей проволоки и всё. От сёдел я сразу отказался от шпор тоже.