Нет. Не берёт попа соску. Уже минут десять Олег вызывает капризную «девчонку из квартиры 45», имитируя блеск оптики линзами бинокля, а она всё ещё не выходит. Ладно. Пойдём другим путём. Выбираюсь из развалин и, достав из кармана зеркальце, ловлю солнечный лучик, направив его в нужную сторону, на восток. Моя «девчонка» не такая тормознутая и привередливая, отвечает буквально через полминуты. Но не солнечным зайчиком, а разрывом 76-мм снаряда. Как и договаривались, Корбут занялся пристрелкой реперов, начав с танка. А вот и ответочка прилетела. Звук выстрела донёсся со стороны Софино-Лимана и снаряд рванул в нашей деревне. Стопятка стреляла, и это уже не шутки. Артиллерия дивизионная, не полковая. Пытаюсь обнаружить наблюдательный пункт немецких корректировщиков, но где там, не видно его из моего укрытия. Вся надежда на Корбута. Олегу нужно валить. Второй разрыв и получилась вилка. Сейчас споловинят, затем ещё, и накроют дом на окраине уже ложкой. Кстати, под эллипс разрывов мы тоже попадаем, самим надо ховаться или…
Вот и первая очередь из четырёх разрывов. Сразу за ней вторая, уже из трёх, по высоте 184,8, а это уже наши пушки стреляют. И пошла бухгалтерия. Теперь кто быстрее накроет НП противника, тот и выиграл. Немцы — наш ложный, либо мы их — настоящий. Победила «дружба народов», дом на окраине фрицы разобрали по брёвнышкам и сразу заткнулись. А вот теперь гадай — почему? То ли по собственной инициативе, то ли из-за того, что их корректировщиков унасекомили? Гадать времени нет. Разбираем пулемёт и аккуратно отходим. Пехота будет ругаться. С жилплощадью и так проблемы, а тут целый дом из-за нас немцы раскатали. Зато теперь стройматериала хватает, копайте котлованы и стройте уютные блиндажи, а лучше дзоты.
Больше нам провоцировать фрицев не пришлось. На левом фланге Андрюха-разведчик поработал, нашёл методы. Не зря я ему сержантское звание выхлопатываю, упоминая фамилию Евдокимов почти в каждом разведывательном донесении и ругаясь с начштаба по поводу повышения. Нет, упираются вместе с комдивом, мол как только так сразу. Начнётся набор в дивизионную школу отправят учиться, а пока и в ефрейторах походит. Вот только зачем ему всякой херне учиться, готовый командир отделения, воевать надо. Абашеву вон, ефрейторская сопля вдоль петлицы прилетела, и теперь эта штабная крыса совсем оборзела. За какие спрашивается заслуги? Был бы он бабой, тогда понятно за что — за потуги. Но времена как бы не толерантные и пидаров на фронте не жалуют. Хотя по пьяни и в темноте перепутать можно, фигура грушевидной формы, да и выправка, упитанность, румянощёкость. Я, допустим, столько не выпью, но есть же уникуму. И тот донос комиссару кто-то же написал. Своих я проверил всех — не могли они. Джафаров писать вообще не умеем, да ещё и по-русски. Баранов постоянно при мне находился. С остальными я побеседовал перекрёстно, и тот день чуть ли не по минутам восстановил. Про донос не упоминал, в основном про Гургена расспрашивал, пытаясь нащупать его связи. Да и почерк каждого из бойцов я с той писулькой сравнил. Анонимку-то мне комиссар подарил. Не единожды я эту кляузу перечитывал. И создалось у меня впечатление, что не мужик это писал — баба влюблённая, которая на всё пойдёт, чтобы коханого своего выгородить. Хотя почерк явно не женский, какой-то угловатый, корявый.
И где мне эту любвеобильную бабу найти? При штабе дивизиона женщин совсем нет. Главным по медицине военврач третьего ранга, так он мужчина. В четвёртой и пятой батареях тоже мужики фельдшерят. Вот только в шестой санинструктором женщина, одна на весь дивизион. Это сужает круг подозреваемых, но с неё все «офицеры» пылинки сдувают, — и на хрена ей этот Гурген? Сердцу, конечно, не прикажешь, но… Тупик однако.
Когда я написал разведдонесение, а Олег обозначил все новые и старые цели на карте, удалось даже чутка отдохнуть. А после ужина меня вызвали в штаб дивизиона. Притащился недовольный Абашев и передал приказ — «Немедленно прибыть в штаб». Ничего, два километра туда, два обратно, ему полезно побегать, а то засиделся. Про захваченное связное имущество я молчу, оно пока мне без надобности. В дивизионе целый взвод связи, будет нужно командованию, установят у нас телефон. Я же с инициативой не лезу, чтобы бесполезными звонками не отвлекали. Если приспичит меня, сбегаю, а у начальства беспроводной телеграф есть.
Прихватив полевую сумку с бумагами и автомат, иду в штаб дивизиона. Это на передовой мне с одним пистолетом сподручней, а в своём тылу автомат с вместительным магазином может пригодиться.