Наблюдателей я выслал только после того, как обстрел из тяжелых орудий прекратился, точнее сменился миномётным обстрелом. Пошёл с ними и сам, не узнавая ландшафта вокруг. И хотя снарядов в районе опорного пункта разорвалось не так много, но траншеи они разворотили не слабо. В общем, нам повезло, что мы вовремя смотались в овраг. Но если бы прилетело и туда, то воевать было бы уже некому. Так что выдвижение противника в балку мы просрали. Ну, как просрали. Я заметил несколько групп, но снова подумал про роту. А немцы задымили балку и сосредоточили в ней целый батальон. Хотя не совсем целый, а хорошенько покоцанный, вот только хрен редьки не слаще.
К началу немецкой атаки круговую оборону мы заняли, но батальон с фланга, это не взвод с фронта. Так что миномётные мины, гранаты и патроны к трофейным пулемётам мы израсходовали все. Атаку каким-то чудом отбили, но в строю осталось меньше половины живых, причём это вместе с ранеными. А могли не отбить, и фрицы смяли бы нас, ворвавшись в траншею даже взводом. Если бы не помощь седьмой роты, писец бы нам пришёл однозначно. Первый бат помочь нам ничем не мог, его также как и нас атаковали с востока, отжимая с фланга. Зато седьмая рота ударила в самый последний или подходящий момент, выкатив свою единственную пушку на прямую наводку. Полковушка начала стрелять осколочными гранатами, вместе с ней рота открыла ружейно-пулемётный огонь, а затем поднялась в атаку. В атаку бойцы поднялись, но в штыки не ударили (атаковать через своё минное поле дураков нет). Добежали до обозначенного рубежа и залегли перед ним, после чего продолжили стрелять по противнику из винтовок, дегтярей и максимов, но теперь уже с гораздо меньшей дистанции. Снова в жо… спину, уничтожив расчёты поддерживающих штурм тяжёлых пулемётов. Немцам этого хватило за гланды. Не добежав каких-то десятков метров до нашей траншеи, они замешкались, припали к земле, и короткими перебежками начали ретираду, отходя влево и вниз по склону. Укрыться в балке и выйти из-под обстрела им удалось, но видя провал на своём правом фланге, атакующие высоту 169,3 подразделения противника, также ослабили натиск и откатились назад.
Я командовал отрядом буквально десяток минут. Пока фрицы не подошли на дальность действительного огня моего автомата. После чего стало не до отдачи приказов. Все, кто мог держать в руках оружие, сосредоточились в левой траншее и воронках на левом фланге. Ударь немцы с любой другой стороны, и пиздец. Взяли бы нас голыми руками. Но видимо сил у них также было уже не лишку. Подвижные части ушли вперёд, менее подвижные вели бой в нашем ближнем тылу, а этим не повезло. Занимаясь зачисткой они попали как кур в ощип. Вот этого петуха мы и ощипали со всех сторон. Хотя петух, это у французов, у германцев боевая свинья или там вепрь какой-нибудь.
Глава 20
Запулив в небо зелёную ракету, набиваю опустошённые магазины остатками патронов, собираю команду, в основном из своих, и веду отделение на высоту 169,3. Всех оставшихся озадачиваю эвакуацией раненых и сбором трофеев. И хотя приказа на отход мне никто не отдавал, но удерживать узел сопротивления глубоко в тылу у противника, оставшимися силами, не целесообразно и контрпродуктивно. А если и отходить с рубежа, то только сейчас. Пока немцы очухаются, перегруппируются, пополнят боекомплект и придумают хитрый план, будет какое-то время на отход. Сколько людей осталось на высоте, я не знаю, но ещё одного штурма остатки батальона точно не выдержат, побегут и полягут во чистом поле без всякой пользы. Звучит цинично, но это война. Хотя убить могут и в окопе. Вот только противнику потребуется приложить для этого гораздо больше усилий, чем при расстреле убегающих, начиная от перерасхода боеприпасов и заканчивая трупами своих зольдат и херов официров.