- М-может, снежный человек п-прошел?..
- Откуда он взялся? - недоверчиво ответила Зоя.
- Говорят, они т-табунами ходят по горам,- не унимался Кирька.
Наверно, спор затянулся бы, если б разгадка не пришла сама. Донесся всплеск воды. Зоя и Кирька обернулись одновременно. По берегу шел вразвалочку рыжеватый, еще не причесанный дождями после зимней спячки медведь-муравьятник. Зверь, видимо, о чем-то размечтался и, не замечая близкого присутствия людей, тихонько мурлыкал себе под нос - напевал.
- И-и-и! - взвизгнула Зоя, схватив Кирьку за плечо. Но, почувствовав, что это не Сергеево плечо, а щупленькое, ненадежное,- за такое не спрячешься, она с небывалым проворством кинулась прочь, туда, где покачивался на воде дощаник.
Медведь-певун откачнулся назад. Кирька увидел ошалелые глаза зверя. Медведь глядел на Кирьку, а Кирька, наверно, такими же глазами впивался в него. «Пр-фыр!» - будто чихнул медведь. Кирька много раз слышал, что если с медведем обойтись уважительно, то он не тронет.
- Б-будь здоров, лесной д-дедушка! - дрожащими губами пролепетал Кирька. А зверю словно этого только и не хватало: он повернул и проворно поковылял в кусты. Кирька понял, что и ему пора давать стрекача. Зоя вон куда учесала. Летит Кирька легким мотыльком, а все чудится: вот-вот цапнет клыкастый за место пониже спины. Еще минута такого спринтерского бега, и Зоя останется позади, хотя и сбросила свои черные туфельки.
- И-и-и-и-и! - вновь завизжала Зоя, почуяв погоню. Понимает Кирька, что надо бы остановиться, чтобы не пугать трусиху, да не может, забыл, как выключать четвертую скорость.
- Н-не б-бойся, д-дуреха! -успел крикнуть Кирька, обгоняя Зою, и помчался к дощанику, где лежало ружье. Схватив его, Кирька грозным взглядом окинул горизонт и, не заметив медведя, пошел навстречу- задыхающейся от бега Зое.
- Стой, п-порядок! - остановил он выдвинутой ладонью бледную, перепуганную Зою.
- Ужас. У-ужас! - повторяла обессилевшая Зоя, и в ее глазах был отблеск того, медвежьего взгляда.
- Т-теперь разминку,- требовательно распорядился Кирька и начал показывать руками, как надо устанавливать дыхание: вверх, в стороны, вниз, вверх…
Присев на край дощаника, Зоя тихо плакала. Линяли черные ресницы, пачкая щеки. Но сейчас она «е думала о красоте: спасибо, что осталась живой.
- Какие у него клычищи,- сквозь всхлипы причитала Зоя.- Он не придет сюда?
- В-вот ему! - погрозил Кирька малопулькой и клацнул затвором. - Только п-пусть высунется!
- Сбегай, Метелкин, за туфлями,- попросила Зоя.
У Кирьки глазомер точный. До туфель шагов двести, а там столько же до кустов, в которых скрылся медведь…
- П-придут ребята, т-тогда и схожу,- пообещал Кирька.- Лучше мешковиной обверни.
Кирька достал пустой мешок и заботливо закутал загорелые, в порванных капроновых чулках Зоины ноги. Даже он, равнодушный к ее красоте, больше того, не любивший ее за эту красоту, так как Зоя мешала его мужской дружбе с Беловым, даже он отметил, какие у нее стройные ноги.
- М-малость отдышалась? - сердобольно спросил Кирька и принялся журить:- Н-нельзя же б-без тренировки так летать…
- А ты?
- П-по мне в этом деле не равняйся: я спортсмен п-почти первого разряда, вп-полне гожусь в олимпийские чемпионы!
Даже после такой нервной встряски Зоя не могла удержаться от улыбки.
- В олимпийских играх соревнуются мужчины с мужчинами, а ты со мной.
- М-можно по-всякому, - схитрил Кирька. - Нонна Гаприндашвили и мужиков в шахматы на лопатки кладет!
Из тайги донесся хохот. Кирька по голосу распознал Орлецкого, а увидев спускающегося к воде черного пса, поднял, что возвращаются все. Не теряя времени, он окликнул пса: «За мной, Ытыс!», но тот подошел к дощанику и лениво улегся. Парнишка отправился один и, подобрав туфли, быстренько повернул обратно. Все уже были около лодки. Зоя сквозь нервный хохот рассказывала о случившемся. На лице у Кирьки появилась кислая мина: «Сама панику развела а, поди, сваливает на меня, наводит тень».
- Черный зверь не такой уж злой,- успокаивал старый таежник.- Летом редко на человека нападает. Однако в тайге про ружье не забывай…
Кирька издали видит по окаменело-угрюмому выражению его лица - Ксенофонт Кыллахов чем-то очень недоволен. Это Кирька заметил сразу после переправы через порог. Раздражительным стал Кыллахов, торопит и торопит в пути. Вот и сейчас, не дав ребятам даже наскоро перекусить, он подцепил бечеву к седлу Магана и велел всем садиться в лодку. Значит, придется Кирьке опять подпрягать спотыкучую Арфу, которая с трудом успевает за резвым Маганом.