Только глубокой ночью вернулся Сергей в палатку и, не раздёваясь, завалился спать. Утром он проснулся, почувствовав запах жареных оладьев, а когда вылез из палатки, увидел Наташу в пестром фартуке со сковородкой в руке и завтракавших мужчин.
- К нашему шалашу - хлебать к-кулешу,- бодро позвал Кирька.
Молча прошел Сергей к ручью, скрылся в кустах, и долго от омута доносился плеск воды и покряхтывание. Вернувшись, он молча съел пару блинов, выпил залпом большую эмалированную кружку чаю и виновато сказал:
- Можно мне взять свой пай из «НЗ»?
- Б-бери и мой тоже! - великодушно предложил Кирька, радуясь, что хоть чем-то может помочь другу.
Шатров неодобрительно поджал губы.
Переглянувшись с Кыллаховым, Наташа молча поднялась и вскоре вернулась с кружкой, наполненной спиртом.
- П-пусть караулит стоянку! - предложил Кирька.- А мы сами управимся.
- Ты, Кирилл, с Шатровым кончай разведку тут,- сказал Кыллахов.- Мы с Натальей немножко скалы поглядим. Дня на два уедем.
- Ладно! - кивнул русой головой Сергей.
Дорога дальняя - значит, торопись. Кыллахов быстро оседлал белогривого Магана, привьючил постели, лопатку с коротким черенком и кайло. Кирька не спешил седлать Арфу - то щупал потник, то разглядывал стремя.
- С-мотри, собьешь Арфе спину, з-заработаешь по мягкому месту,- погрозил он Наташе.
Кыллахов позвал пса и направил коня вброд через ручей. Наташа пустила Арфу вслед. Лошади процокали копытами по каменистому берегу и выбрались на мягкое мшистое взгорье.
- Учись читать тайгу, геолог Наталья,- посоветовал старик.
Редкие невысокие лиственницы росли на огромной площади плоскогорья.
- Однако, пожар был лет сорок назад,- пояснил проводник.
- Как вы узнали?
- Деревья сказывают. Молодые они.
Серый бурьян и желтая прошлогодняя трава густо покрывали землю, и свежая зелень с трудом продиралась сквозь космы вымерших трав.
- Гляди, кабаржиное стадо! - крикнул проводник.
Наташа вертела головой, вглядываясь вдаль.
- Э, не туда глядишь, на землю надо. Вон помет орешками. Свежий. Мы их пугали.
Теперь она разглядела чуть примятую траву и даже отпечатки острых копытцев.
За плоскогорьем начался пологий подъем. Ехали долго. Наташа думала, что совсем скоро они взберутся на ту самую высокую вершину, которой любовались издали все эти дни. Но когда поднялись, увидели, как далеко еще до нее. Проводник оглянулся.
- Плащ свой прозрачный взяла?
- Дождя не будет,- возразила девушка.- Небо - чистая бирюза.
- Разве не видишь, Ытыс траву ест? Дождь ворожит.
На закате солнца они очутились в краю горных озер.
Кыллахов придержал коня и указал рукой на обрывистый берег озера, затерянного во впадине. Вдоль глинистого оранжевого берега плыли четыре белых лебедя и пять лебедят. Они четко отражались на глади спокойной воды. «Не убывает красота земли»,- порадовался Ксенофонт. Он тихо поманил Наташу, чтобы не спугнуть на озере лебединую стаю.
Глубоких провалов и впадин было много. На дне их светилась вода, очерченная то черными гранитами, то оранжевыми глинами, то опушенная свежей зеленью тальников и осоки. Гуси, как убедилась Наташа,- большие собственники: каждая семья безраздельно владела целым озером. Утки дружно соседствовали: на каждом утином озерке утят виднелось больше, чем кувшинок.
Наташа чувствовала, как привораживает ее эта молчаливая, чуть грустная, но такая прекрасная северная земля…
Закат дотлевал на зубьях гор, повеяло прохладой. Лошади двигались по тропе, проложенной копытами диких оленей и ступнями медведей. В одном месте, на крутом спуске в глубокий темный распадок, проводник вдруг соскочил с коня и нагнулся над пепельной пылью тропки. Он поднял что-то с земли, внимательно вгляделся, и лицо его исказила гримаса отвращения.
- Ай, сатана! Убивать таких надо…
Проводник передал Наташе находку - четыре рыбьих чешуйки.
- Что же тут плохого?
Ытыс вынюхивал следы и тихонько взвизгивал. Не дожидаясь, пока пес кинется по следу, Кыллахов привязал его на длинную ременную веревочку.
- Дурной человек,- горячась, пояснил старик,- больной рыбой торгует. Фэ! Пахай! Гадость! В этом озере рыбу никогда не ловили. Голодом сидели, а не ловили. Даже в старину. Червяк у нее в животе, солитер называется.
Низкие тучи заслонили небо. Иногда, чтобы не задевать их дымчатых косматых краев, Наташа даже пригибала голову. Темень, как и всегда бывает в горах, сгустилась моментально. Стланиковые кусты, бледно-зеленые днем, теперь походили на огромных черных глухарей, присевших по краю склона на ночлег.
- Кусаган-кёль,- донесся из темноты голос Кыллахова.- По-русски значит - Поганое озеро. Туда ехать придется теперь.